Завтрашний день кошки

Домоправительница спрятала смартфон, подозвала нескольких мальчишек, поговорила с ними пару минут. Они что-то уточнили и отправились выполнять ее задание. Вполне возможно, принесут с соседних строек то, что она просила.

Жизнь налаживалась.

Только бы Патрисия и дальше передавала мои сообщения и указания. Я отыскала глазами шаманку: она сидела в уголке и жевала с озабоченным видом. Вообще-то она постоянно ела, мне казалось, что она успокаивала свое тело, наполняя его едой.

В это время подростки сооружали из ящиков оборонительные укрепления. Ветер по-прежнему бушевал, потемневшие волны ударялись о берег. Пифагор следил за набережной, боясь пропустить крысиную атаку. Я заметила, что он очень обеспокоен.

– Расскажи, чем закончилась история людей и кошек, – попросила я его.

– Извини, но сейчас мне не до того. Теперь твоя очередь рассказывать. Как тебе удалось наладить общение с Патрисией?

– Знаешь, мне всегда казалось, что живые существа, наделенные нервной системой, обладают душой. Что душа способна отделяться от физической оболочки. Интуитивно я всегда понимала, что сознание сродни воздуху, точнее, облаку, а еще точней, туманности восприятия, которая проникает сквозь любую материю и расширяется до бесконечности.

– Откуда к тебе пришло это понимание?

– Из мира сновидений. Во сне я увидела свое сознание, которое походило на облако пара и расширялось вовне. Однажды облако зависло надо мной, и я увидела себя сверху. Маленькую кошку, которая была мной, но я не была только ею. Мое сознание гораздо шире, чем телесная оболочка.

Пифагор пытливо посмотрел на меня:

– Твой рассказ поразил меня, потому что именно такова была суть одного из экспериментов Софи. Она мне сначала рассказала о нем, а потом показала. Опыт она проделала над совершенно особым животным, не над кошкой, а над червем. Плоским червем. У него есть голова, глаза, рот, мозг и нервная система. Софи брала несколько червей и помещала в лабиринт, где в одних уголках было поощрение (еда), а в других наказание (электрический разряд).

– Все как в жизни?

– Ну да. Она их оставила там. Надолго. А потом собрала и… отрезала головы. У плоских червей есть одна особенность: они способны к регенерации.

– И даже голову могут восстановить?

– Даже голову. Безголовые черви через какое-то время отращивали голову, и Софи вновь помещала их в лабиринт. И они все равно направлялись в отсеки, где находилась еда, и тщательно избегали отсеков, где их ударяло током.

Я не верила собственным ушам.

– Эксперимент подтвердил мою гипотезу: сознание не ограничено телесной оболочкой, – промурлыкала я.

Пифагор взглянул мне прямо в глаза:

– Когда я выхожу в Интернет, тоже чувствую себя отвлеченным сознанием, которое странствует в бесконечном нематериальном мире. Отчасти в этом причина моей привязанности к Интернету.

– Для тебя Интернет – возможность выйти из физического тела, а мне в этом помогают сны. Во сне нет границ между живыми существами, а уж тем более между душами, которые могут встретиться.

Пифагор не сводил с меня удивительных синих глаз, которые ярко светились на темной мордочке с коричневыми ушками. Думаю, прозрениями я изумила его не меньше, чем он меня уроками истории.

– И что ты видела во сне, где все души равны и способны общаться между собой?

– Я видела душу Натали, но она закрыла глаза. Боюсь, я никогда не смогу с ней общаться.

– Даже если бы ты сумела с ней заговорить, общения все равно не получилось бы, – согласился Пифагор. – Ты для нее всего лишь мягкая игрушка, которая умеет мурлыкать.

Пифагор был прав.

– А вдруг Натали выбрала меня, потому что почувствовала, кто я на самом деле? Она ведь назвала меня Бастет. Когда ты растолковал мне значение этого имени, у меня появилась надежда, что мы все-таки сможем общаться.

– Ты нашла хорошего медиума, шаманку-колдунью.

– Патрисия – мой двойник в мире людей. Она поняла, что мы души, заключенные в телесную оболочку. И тоже наладила общение с животными и растениями. Она первопроходец.

Тут мне в голову пришла странная мысль: во сне мы с Патрисией общались душа с душой полноценнее, чем общаемся с Пифагором, говоря на одном языке.

Непостижимый парадокс: как можно понять друг друга без слов с существом другого вида?

Пифагор подошел и уткнулся мордочкой в шею. Мне показалось, он уловил мою мысль и захотел стать ближе ко мне иначе – через мягкое прикосновение.

Мы отошли в сторонку.

Пифагор позвал меня, и мы направились к статуе Свободы. Следом за ним влезла на дерево. С его ветки мы перепрыгнули на цоколь статуи и оказались у ног бронзовой женщины.

Удобно расположились и стали осматривать окрестности.

– Вон там Дом радио. Оттуда люди рассылают волны, передают сообщения, готовят радио- и телепередачи.

– Интернет тоже там?

– Возможно. Не уверен. Во всяком случае, здесь он прекрасно работает.

Я набрала полную грудь воздуха.

– Взгляни на небо.

– На звезды?

– И на планеты. Мне иногда кажется… Мы, кошки, неземные существа. Где-то далеко есть планета, на которой зародились наши предки. Потом они запустили ракету с астронавтами-кошками, и те приземлились. Было это давным-давно.