Завтрашний царь. Том 1

Итак, вот листок, принесённый порядчиками.
Достаётся гадалкам особенный дар
Неприятно правдивого слова.
Предрекают они то потоп, то пожар
И прохожего за руку ловят.

«Если бочки водою наполнишь, мой свет,
Отстоишь и пожитки, и крышу!»
Но сердитый прохожий бранится в ответ
И спасительной речи не слышит.

«Просмоли свою лодочку, вынесла чтоб
По волнам, угрожающим суше!»
Снова ругань в ответ… А назавтра – потоп.
И пожара ковшом не потушишь.

Мы намёки провидиц считаем за ложь,
Твёрдо знаем – всё будет иначе,
Нам несчастья сулят, чтобы выманить грош!..
А потом вспоминаем – и плачем.

Так бывает сегодня, бывало и встарь.
Кол теши на главе непокорной!..
…Вот недавно возвысился новый котляр,
И гадалка раскинула зёрна.

«Он с царём не поладит, – открыли бобы, –
Будет груб с молодою царицей,
Он силён, но куда ему против судьбы?
Всё равно перед троном склонится.

Осеняет победа – так думает он –
Непременно того, кто зубастей,
Но разумный не станет переть на рожон
Против древней и праведной власти.

Пусть хитрят, пусть открыто встают поперёк,
Порываются силой на силу!
Воля наших царей – неизменен итог –
Об колено упрямцев ломила.

Никому не нужна роковая борьба,
Что державу порушить готова…»
…Вот такая гадалке открылась судьба,
Да услышат ли вещее слово?

Расспрос о сиротах

В краю, где пытаются соблюдать благочиние, не любят чужих.

Человек сторонний, он ведь неведомо откуда приходит. Приносит на себе неведомо что.

Правоверному люду без надобности обычаи дальних краёв. Там, где мало слушают Мать, почитая её всего лишь одной из Богинь, доброе родиться не может. Зато с лёгкостью цепляется скверна, торящая путь лихоманкам, невстречам, тёмным поветриям!

Чужаку, вынырнувшему из метели, отворили ворота лишь за то, что псы в его нарту были впряжены веером, по-левобережному. Не парами, как прягли дикомыты.

Один дикомыт в Сегде уже имелся. Хватало с лихвою, больше не надобно!

Человек назвал себя Ажноком из Долгопрях. Когда стали снимать алыки с собак, он не смог встать. Сломав ногу у Ледового Схода, двое суток лежал, примерзая шубой к лубью. Псам спасибо: унюхали старый след, домчали к жилью…

Спасительную полозновицу проложили несколько больших дровней, державшие путь на бедовник. Сегжане на всякий случай не стали про то болтать с чужаком. Сглазить – дело недолгое. Брёвна пойдут на дома, а в домах до старости жить!

Гость же нечаянный, едва в себя воротясь, давай спрашивать, где да у кого есть сирые отрочата. В доме приёмыши.

Спрашивал жадно, нетерпеливо. Сегда насторожилась. Начала перешёптываться.

Дикомыту с дружком большак в своё время позволил остаться, потому что их Геррик привёз. Опять же люди в здравом уме не отказывают витязям в тепле и приюте. Иначе доищешься кары. Да не от Матери, а поближе. Насядут разбойнички, к кому за выручкой побежишь? К ближайшей дружине. А там все знают друг дружку, и у всех память отменная…

Сегда гудела пересудами:

– Геррик наш муж отбойный, всё по чужбинам шарахается.

– Зато дом полная чаша, как такого не уважать!

– А этот Ажнок долгопряжский, кто знает его? Чьё слово за него молвлено?

– И на расспросы поди смолчи. Мало ли, вдруг от котляров прислан! Зане их поезд скоро появится…

– Сирых, скажут, всюду хватает, лишь в Сегде ни одного, это как? Правду бают или здесь от Матери отбежали?

Вот и вышло, что для начала поведали вопрошателю только про одну молодёнку. Сноху того самого Геррика. Привезённую, ну надо же, с правого берега. О ней было точно известно, что сирота.

А что молодой муж и батюшка богоданный оба в разъездах, так оно даже к лучшему. Кто с гостем беседы разумные поведёт, кто плечом бабоньку заслонит? Не постояльцы же?

Поглядим, решила благочинная Сегда. Посмеёмся…

– Тётя Ишутка! Тётя Ишутка!

Весть, как водится, доставила соседская ребятня.

– Тётя Ишутка, у Лыкова пожильца к тебе великое слово!