Завтрашний взрыв

— Завтра снова пойду в Разбойный приказ с прошением да подношением. Там много матерей, жен и сестер тех, кто без вести сгинул, по утрам толпится возле крыльца. Надеются, что отыщутся их мужья, сыновья и братья среди тех, кого стража в острог забрала. Или, не дай Бог, среди мертвых тел, кои после ночных дозоров на стражницкий двор для опознания привезли. Раненых, что без памяти, стражники тоже по дорогам часто собирают, да в монастырские больницы везут. Приметы тех раненых иногда записывают. Ежели к подьячему с хорошим подарком подойти, то можно списки с приметами не только по Москве, но и из окрестных сел и городков за год посмотреть. Остроги-то я уже все обошла, теперь вот настал черед больниц монастырских. Хотя сейчас, конечно, розыск вести труднее будет: Москва беженцами переполнена. Ходят слухи, что вскоре под самые стены столицы ордынский набег дойдет. Двести лет у нас такой беды не было. А все потому, что царь наш с Засечной черты войска снял, решив, что он с турецким султаном сумел взаимовыгодный договор заключить. — Катька с досадой пристукнула кулаком по скамейке. — А ведь дружинники наши в прошлом месяце на эту самую Засечную черту ушли. Что с ними, где они сейчас? Конечно, Разик и Желток охулки на руку не положат, да все равно за них душа болит… Вот такая наша с тобой, сестренка, женская доля: сидеть и ждать витязей, на войну ушедших.

Катька, лихой боец особой сотни дружины Лесного Стана, пригорюнилась совсем по-бабьи, опустив голову, подперла щеку ладонью. Впрочем, возможно, это она просто входила в образ, репетировала свой завтрашний разговор с подьячим. Уже через минуту Катька пружинисто вскочила со скамьи, потянулась, подняв руки вверх и разведя их в стороны, а затем резко бросив вниз круговым движением.

— Ничего, сестренка, прорвемся! — произнесла она любимое присловье леших и внезапно сменила тему разговора: — А ты вообще молодец! У тебя все здорово получается!

— Спасибо, Кэт! — ответила довольная похвалой Джоана, поняв, что Катька имеет в виду их занятия рукопашным боем.

Во время оперативных мероприятий по розыску Михася Джоане не один раз довелось участвовать в сшибках с отдельными лицами и целыми коллективами, прельстившимися видом двух красных девиц, вознамерившихся заманить их в ловушку и силой заполучить в свои объятья под предлогом предоставления информации о судьбе брата и жениха. Впрочем, в этих сшибках Джоана исполняла исключительно роль приманки, и, когда дело доходило непосредственно до рукопашной, она забивалась в угол, чтобы не мешать Катьке. Однако Джоана была девушкой смелой, в ее жилах текла кровь десятков поколений отважных рыцарей, и она совсем не желала прятаться по углам во время боя. И однажды на привале, за ужином у костра, она сказала об этом Катьке.

— Кэт, я — наследница благородных рыцарей и с детства обучена не только верховой езде, но также фехтованию на рапирах и владению кинжалом.

Катька внимательно посмотрела на подругу, улыбнулась и ласковым голосом, каким разговаривают с маленькими детьми, произнесла:

— Джоаночка, сестренка, ну где я тебе здесь, на Руси, рапиру-то найду? У нас народ грубый, неотесанный, с благородными рыцарскими обычаями не знаком и не рапирами, а саблями да дубинами машет. Приведу тебе один пример. Случилось как-то на Руси триста лет назад Ледовое побоище на Чудском озере. Основатель нашего Лесного Стана, великий князь Александр Невский, бился там с Тевтонским орденом. Так вот, в этом одном сражении было убито столько же рыцарей, сколько во всей Столетней войне Англии и Франции.

— Не может быть! — воскликнула Джоана.

— Я ж говорю: дикая страна, грубый народ, — усмехнулась Катька. — Так что лучше вашим рыцарям с нами не связываться.

Джоана хотела было возразить, но вдруг вспомнила, как в одной из книг, которую она читала в библиотеке родового замка, описывался поход величайшего героя древности Александра Македонского против скифов, населявших те же земли, на которых, наверное, сейчас живут русичи. Эти скифы воевали как-то необычно, совсем не по правилам военного искусства, и великий полководец так и ушел восвояси, не сумев ни победить, ни покорить этот загадочный народ.

— Ну а кинжал — это вещь, несомненно, весьма полезная, — продолжила свою речь Катька и, поднявшись со своего места, протянула Джоане деревянную ложку. — А ну-ка, сестренка, заколи меня, безоружную!

Джоана вначале изумленно воззрилась на Катьку, но, поняв, что та не шутит, взяла ложку черенком вперед, наподобие кинжала, и, встав напротив подруги, сделала стремительный выпад. Катька отвела удар предплечьем, заплела руку Джоаны, чуть вывернула ей кисть, отняла ложку.

— Вот видишь, Джоаночка, — по-прежнему ласковым и лишь чуточку назидательным тоном произнесла боец особой сотни, — кинжалом колоть тебе тоже следует слегка подучиться.

— Ну, это неправильно, — скрывая легкую досаду, возразила Джоана. — Ты же ждала удара! А меня учили наносить укол неожиданно для противника, незаметно выхватив кинжал из-под кружев.