Зазеркалье

Николас не знал, какой именно угол его, и поэтому просто отступил в самый дальний от Мясорубки. И лицо, и тело его было покрыто крупными каплями пота, а на костяшках бурела кровь.

Тот франт, что дергал за ниточки Кролика, жестом подозвал двух мужчин в паре рядов от него. Те тут же вскочили и побежали к рингу – помочь Мясорубке добраться до его угла.

Наблюдатель отсчитывал секунды. У Мясорубки было тридцать секунд, чтобы доползти до угла, но потом – всего восемь, чтобы вернуться к центру ринга, уже своим ходом.

Как только наблюдатель начал восьмисекундный отсчет, Николас шагнул в центр ринга и в готовности поднял кулаки.

Мясорубка отпихнул двух помощников и двинулся к центральной отметке.

Тут Николас понял две вещи. Во-первых, Мясорубка не собирался вести дальше честный бой. Он был унижен, сбит с ног мальчишкой вдвое меньше него. Теперь он готов на все, лишь бы завалить Николаса.

И, во-вторых, если Николас хочет пережить следующие десять минут, ему самому нужно отказаться от всякой мысли о честной борьбе.

«Но Мясорубка должен сделать первый шаг, чтобы толпа и наблюдатель увидели, что ты только защищаешься».

Николас понимал, что́ он должен сделать, и это ужасало его. Ему придется принять удар противника – и чертовски надеяться, что удар этот его не убьет.

«Он собирается пнуть тебя по ногам, а потом колошматить по лицу, превращая его в лепешку».

Николас даже не задумался, что́ это – истинное предвидение или нет. Он просто знал: это так – и знание того, что будет дальше, делало его чуть спокойнее, позволяя прикидывать, как бы ускользнуть прежде, чем Мясорубка переломает ему все кости.

Наблюдатель поднял руку, готовый объявить о начале следующего раунда, но Мясорубка не остановился у отметки, как полагалось. Небрежным взмахом руки он отшвырнул наблюдателя, и тот, перелетев через весь ринг, врезался в канаты.

– Нарушение! Нарушение! – вновь разнеслось над ареной, но Мясорубке было плевать, он жаждал крови Николаса, и Николас не нуждался в предвидении, чтобы убедиться в этом.

Огромным тяжелым башмаком Мясорубка лягнул Николаса, угодив в левую голень. Хрустнула кость, нога подломилась. Николас закричал от боли, но его крик заглушил поднявшийся вокруг адский шум – люди вопили, топали ногами, кто-то уже бежал к рингу.

«Не думай о боли, не думай о ней, все знают, каков он, тебе нужно лишь продержаться, лишь уклоняться, чтобы не стать жертвой очень, очень публичного убийства».

Мясорубка пихнул Николаса в плечо, собираясь опрокинуть противника и растереть его лицо в порошок, размазать в кровавую кашу. Воспользовавшись моментом, Николас перекатился на живот, оттолкнулся от пола, вскочил, хотя сломанная нога криком кричала, и резко ударил Мясорубку по горлу.

Мясорубка захрипел, задохнувшись, а Николас, не мешкая, добавил кулаком в нос. Чужая кровь забрызгала Николасу лицо, и он быстро утерся запястьем. Мясорубка, взвыв, слепо замахнулся на Николаса, но тот увернулся, слегка пошатнувшись, когда ступил на поврежденную ногу.

Проведя этот маневр, Николас оказался позади Мясорубки – и тут же, прыгнув противнику на спину, обхватил правой рукой жилистое горло. Нужно заканчивать все сейчас же, нужно валить великана. Николас надавил сильнее.

Мясорубка кряхтел, пытаясь оторвать от себя руку Николаса, но Николас держал крепко. Мясорубка попятился, брыкаясь, стараясь сбросить противника, но Николас держал.

Внезапно перед глазами мелькнуло – Мясорубка падает на спину, сокрушая Николаса своим весом, – и Николас отпустил бугая, оторвался от него за миг до того, как грузное тело грянулось оземь с такой силой, что весь ринг содрогнулся. Николас перекатился, чтобы вскочить раньше Мясорубки, но Мясорубка вцепился в левое запястье Николаса – и крутанул.

Николас закричал, чувствуя, как все мелкие косточки его кисти дробятся в пыль.

«Как же мне теперь победить? Как побить его – с одной здоровой рукой и одной целой ногой?»

Краем глаза он заметил мелькнувшую неподалеку фигурку в простом муслиновом платье. Она смотрела на него – смотрела полными слез глазами.

«Она видит, как он избивает меня, превращая в ничто.

Ничто. Ничто. Ты – ничто».

В душе поднялась волна, волна, омывшая все красным. Он – не ничто. Он – не никто.

Он выдернул руку из хватки Мясорубки, все еще ворочающегося, лежа на спине, как перевернутая черепаха. Николасу удалось встать на ноги прежде, чем соперник медленно принял сидячее положение. Громила был слишком велик и слишком массивен, чтобы подняться быстро, а долгая схватка явно высосала из него энергию.

Николас пнул Мясорубку в лицо. Башмак его угодил под подбородок, и голова противника запрокинулась. Великан снова рухнул навзничь, и Николас тяжело наступил на левую лапищу упавшего.