Зазеркалье

Сейчас они, для разнообразия, шли по склону вниз, и Алиса поняла, что предпочитает спуск постоянному подъему по горным тропкам. Живот ее почти не вырос, но с каждым днем она уставала все больше, и гораздо чаще им приходилось останавливаться еще до полудня, чтобы она могла вздремнуть. Впрочем, Тесак не возражал. Просыпаясь, Алиса обнаруживала, что он убегал – и уже поймал на обед пару кроликов.

– Ты имеешь в виду мать Джейн Блэквуд или свою? – спросил Тесак в своей обычной манере, в общем-то, и так зная, что она имела в виду.

– Обеих, полагаю. То, что они сделали – как-то не очень по-матерински…

– А что, по-твоему, должны делать матери?

– Ну, предполагается, что они должны любить своих детей, заботиться о них, играть с ними. Слушать и понимать их. Следить, чтобы никто не причинил детям вреда. Такой была моя мать, прежде чем я пошла в Старый город и вернулась сломленной.

– Ты не была сломлена, Алиса, – сказал Тесак. – Тебя лишь переплавили, и эта новая форма ей не понравилась.

Алиса пыталась не замечать боли, боли оттого, что ее мать так легко смогла обойтись без нее.

– А у меня вообще никогда не было матери, – сказал Тесак.

– Ну ты же не проклюнулся под грибом, – слабо улыбнулась Алиса.

Тесак пожал плечами:

– Нет, я понимаю – она была, в том смысле, что меня кто-то родил, но она подкинула меня Бесс и исчезла. А большинство матерей в Старом городе вечно вымотаны и раздражены, потому что все время работают, и как только их дети немного подрастают, им тоже приходится работать. Я видел не так уж много счастливых семей. Думаю, такой матери, о которой ты говоришь, на самом деле не существует. Это лишь представление о матери, недостижимый идеал. Вот так и твоя мать считала тебя идеальной дочерью, а когда ты оказалась не такой, она не смогла примириться с настоящей тобой.

Алиса задумалась. Возможно, она была несправедлива по отношению к матери, точно так же, как мать была несправедлива к Алисе. Ведь когда-то они любили друг друга.

Быть матерью не так-то просто. Алиса еще не родила, но уже знала это. Трудно, наверное, понять, что именно правильно, особенно когда речь идет о твоих детях. И тяжело осознавать свою ответственность за чью-то жизнь, чье-то счастье.

Может, она должна вспомнить, что́ любила в своей матери. Может, даже простить ее.

И когда Алиса подумала так, внутри нее будто развязался тугой, слишком долго причинявший ей боль узел.

Тропа, по которой они шли, выровнялась, и Алиса с Тесаком обогнули высокую отвесную скалу.

Под ними, в широкой лощине, раскинулось чистое серебристое озеро. Вокруг буйно цвели полевые цветы. В вышине синели горные пики.

Это было то самое место, которое снилось Алисе. То самое место, о котором она так долго мечтала. Место, где они будут растить своего ребенка и, возможно, не одного. У Алисы перехватило горло, потому что она почти увидела их, своих детей, бегающих и играющих на этом поле, среди этих цветов, оглашающих веселыми криками мирную лощину.

Здесь, в этом самом месте, они смогут жить спокойно и безмятежно, оставив все ужасы позади.

Наконец-то Алиса увидела место, где они построят свой дом и свою жизнь.

– Тесак, – сказала она. – Мы дома.