Зазеркалье

Алиса не хотела демонстрировать свою силу без крайней необходимости. И Оливия предостерегала ее от этого. Возможно, у Алисы еще оставался шанс вытащить их своей бравадой, но часть ее страстно желала прибегнуть к волшебству, чтобы показать этой ужасной женщине, на что это волшебство способно.

Тесак удостоил Вильгельмину Рэй невозмутимым взглядом:

– Мы с женой едины во всем. Уверяю, я не говорю лишь потому, что в этом нет сейчас необходимости.

– То есть ты тоже считаешь наше поведение неправильным?

Тесак пожал плечами:

– Правильное оно или нет, не мне решать. Но грубое – это точно.

Алисе показалось, что в этот момент Тесак вполне мог сойти за франта Нового города, какой бы рваной ни была его одежда. Оказывается, он весьма искусен в притворстве – если захочет.

Однако, присмотревшись, она заметила тонкие морщинки напряжения вокруг его глаз. Он держал себя в руках огромной ценой, его дикая натура так и рвалась с поводка. С очень и очень тонкого поводка.

«Он жаждет крови с тех пор, как те шпионы потащились за нами», – поняла Алиса. Она бы даже, пожалуй, позволила ему поступить так, как он считает нужным, если бы не надеялась, что у них еще есть шансы обойтись без кровопролития.

«Хотя шансы эти уменьшаются с каждой секундой. Вильгельмина Рэй не осознает, как близка сейчас к смерти».

– Что бы вы ни думали о моем гостеприимстве, факт остается фактом: нечистым душам нет места в нашей деревне. А теперь вы подчинитесь мне, и я определю, насколько чисты ваши души.

И она схватила Алису за подбородок прежде, чем та поняла ее намерение. Пальцы Вильгельмины Рэй оказались острыми и твердыми, ногти нещадно впились в плоть. Кошмарные пурпурные глаза уставились прямо в глаза Алисы.

Воздух затрещал. Электрическая дуга протянулась между двумя женщинами. И Алиса подумала: «Отпусти меня НЕМЕДЛЕННО».

Вильгельмина Рэй вскрикнула, выпустила подбородок Алисы и попятилась, глядя на свои пальцы, обожженные и дымящиеся.

– Ты ведьма, – выплюнула она.

– Как и ты, – парировала Алиса. – Как отреагируют твои подданные, если я скажу им, что именно ты призываешь на их головы молнии?

Вильгельмина Рэй покачала головой:

– Это не я. Это суд богов.

Тут она осеклась, уставившись на Алису:

– Откуда ты узнала про молнии?

Алиса рассмеялась – и смеялась долго, дерзко, безрассудно.

– Ты же сама сказала. Я – ведьма. И, как сказала я, ты тоже.

«Хотя на самом деле я не ведьма, я волшебница, но, полагаю, в конечном счете это одно и то же».

– Я не ведьма, – заявила Вильгельмина Рэй. – Я лишь орудие. Я исполняю волю богов. Я использую свои способности, только чтобы уберегать деревню от опасностей, и никогда – в корыстных целях.

– Значит, так ты называешь сожжение маленьких девочек? «Уберегать деревню»?

«Да, – поняла наконец Алиса. – Это все из-за девочки».

Ее странное неистовство, несвойственное ей отсутствие осторожности – это все из-за девочки. Из-за того, что Алиса чувствовала ее боль так, словно сжигали ее саму. Из-за того, что Алиса знала: она могла быть этой девочкой, в некотором смысле она и была этой девочкой – девочкой, наказанной просто за то, что была такой, какая есть. Была сама собой.

– Маленьких девочек? Ты имеешь в виду Джейн Блэквуд?

– Не знаю, как ее звали, но она была всего лишь ребенком. Едва ли ей было больше тринадцати. Она так кричала, а вы все смотрели!

– Этот «ребенок» вовсе не был невинным. Ее собственная мать поймала девчонку, когда та колдовала, выполняя работу по дому. И что же она делала, пока метла подметала сама собой? Эта лгунья утверждала, будто замечталась! Если она и мечтала, то, несомненно, о своем хозяине, дьяволе. Нам, в нашей деревне, не нужны такие «дети».

– Ее мать? Ее мать донесла тебе? Зная, что случится?

«И со мной было то же самое. Моя мать сдала меня в лечебницу, потому что я больше не устраивала ее, потому что я стала проблемой. Она знала, что́ со мной может там произойти, и все равно оставила меня в психушке.

Моя мать бросила меня. Я была не настолько важна, чтобы за меня держаться».

А потом она подумала:

«Я никогда не брошу тебя, дитя мое. Я никогда так с тобой не поступлю».

– Конечно, ее мать сообщила мне, – ответила Вильгельмина Рэй. – Это ее долг перед деревней.

– Я думаю, ты плохой человек, – сказала Алиса. – И я думаю, боги осудят тебя. Пойдем, Тесак.

Алиса повернулась к двери. Она ощущала за спиной присутствие Тесака, чувствовала напряжение его воли, знала, каких усилий ему стоит оставаться сейчас человеком.

Вильгельмина Рэй схватила Алису за руку. Та вскрикнула от неожиданности.

И Тесак сорвался.

Алиса видела его краем глаза. Вот он человек, а вот уже волк – рычит на Вильгельмину Рэй, готовый к прыжку.

– Ведьма! – взвизгнула глава деревни. – ВЕДЬМА! ВЕДЬМА! Ведьма со своим приспешником!

Оттолкнув Алису, она распахнула дверь и выскочила наружу, в гущу стоящих на страже солдат. Пока Алиса и Тесак находились на допросе, охранников стало больше. Вильгельмина Рэй развернулась и обвиняюще ткнула пальцем в сторону собственного дома.

– Еще одна ведьма для очистилища! Взять ее! Взять ее!