Зазеркалье Нашей Реальности

Любой на месте Каспара обеспокоился бы будущим страны, ведь отныне десятки миллионов человек должны полагаться на психически неуравновешенного юношу. Но Шульцу это не пришло в голову. Он опустил мечущийся в терзаниях жалобный взгляд и ощутил укол нестерпимой обиды, когда осознал: «Впервые Александр со мной так груб». И хотя он знал, почему король так обращался с ним, все внутри у него сжалось.

– Вы правда этого хотите?

– Да, хочу, – последовал тихий ответ.

Каспар переступил с ноги на ногу и замер.

– Это ваше последнее слово?

После долго молчания он услышал приглушенное:

– Да.

Каспар сглотнул.

– Хорошо. Я больше не побеспокою вас. Я уеду, и больше мы не встретимся.

Для Александра это прозвучало хуже смертного приговора.

Нет, нет, нет, он совсем не хотел этого! Все, что он сказал минутой ранее, не должно было обернуться этим. Проклятые капризы, проклятый скверный, чисто каннингемовский характер и эта неизвестно откуда взявшаяся до слез жгучая любовь! Легче повеситься, чем прожить жизнь без Каспара.

Услышав удаляющиеся шаги, он похолодел и из груди вырвалось отчаянное:

– Стой!

Каспар развернулся к нему. Лицо его сохраняло непроницаемо спокойное выражение. Волнение передавал только подрагивающий кадык. Он заговорил тихо, с хрипотцой:

– Поймите, я… Мне тридцать восемь лет, а вам только исполнилось восемнадцать. Вам это не нужно. Вы скоро забудете обо мне, как забывал я когда-то любимых людей. Вы в том нежном возрасте, когда эмоции льются через край, когда вы сами бросаетесь из крайности в крайность. Сейчас вам кажется, что жизнь кончена, а я вижу, что она только начинается. Войны не будет. Угрозы больше нет. Рядом с вами будет Робин, но даже без нее вы бы справились. Вы и сами не осознаете, какой силой обладаете. Сами ей временами удивляетесь. Вы обладали ею всегда. Так покажите ее. Вы много лучше, чем думаете о себе. Эти временные чувства ко мне делают вас несчастным. Но они пройдут, вот увидите, и вы почувствуете себя свободным. Вы полюбили меня только потому, что не знали других людей так близко, как меня. Со временем вы узнаете и полюбите их. Просто дождитесь этого. А нам с вами, вероятно, и правда пора прощаться.

Александр не замечал, как по щекам текут горячие слезы. Каспар шагнул назад, вместе с облегчением ощущая тяжкий груз вины.

– К-как ты можешь так говорить? – Александр вздохнул, словно задыхался. – К-как ты можешь так обесценивать мои чувства, объясняя их жалким нежным возрастом и обещая, что это пройдет? Ты же… Ты лучшее, что случалось в моей жизни. И ты говоришь, что мне это не нужно? Мне, для кого важен каждый твой вдох? Ты правда думаешь, что я полюбил тебя из-за ограниченности своего круга общения? А ты не думал, что не только Делинда ограничила его, но и я сам? Ведь мне было с чем сравнивать – с тобой. Нет причин, почему я чувствую это. Будь ты хоть моего возраста и оставался собой, ничего бы не изменилось. Если есть чувства сильнее этих, то я их не вынесу. Если однажды мои чувства пройдут, то в моей жизни больше ничего не останется, ведь ты – все, что в ней есть.

Он хотел сказать о многом, впервые испытывая столь невыносимую и неутолимую жажду объятий. Каспар, сраженный горькой исповедью, корил себя за заблуждения. Как он мог не заметить глубины чувств Александра? Как мог сравнивать их – таких непохожих друг на друга. И все же было то, что они разделяли.

Каспар подошел к Александру, и краем глаза тот заметил грустную, но светлую улыбку.

– Мне так знакомы ваши чувства. Уже больше года как я испытываю то же самое.

Александр выпрямился, готовясь бесстрашно услышать ответ на мгновенно зародившийся вопрос:

– И благодаря кому же?

Он смело смотрел Каспару прямо в глаза, выражавшие столько печали и нежности, что молодому королю стало совестно за свою грубую выходку. Но наряду с этим было что-то еще – неизвестное и волнующее.

По залу разнесся неспешный приближающийся стук каблуков.

– Мой король, – обратился к нему незнакомый женский голос, доносящийся издалека. – Прошу, следуйте за мной.

Кто бы это ни был и ради чего бы ни пришел, Александр ненавидел этого человека.

– Кто вы? – спросил Каспар.

– Я лишь доверенное лицо. Меня послали привезти короля Александра на прием.

– У доверенного лица есть имя?

– Какое бы я ни назвала, оно будет ненастоящим.

По мере приближения очертания фигуры девушки стали укрупняться.

– Что ж, тогда записывайтесь на прием к королю через секретаря, как и полагается.

– Боюсь, у меня нет времени для таких формальностей. Могу торжественно поклясться, что с королем все будет хорошо. Великобритании он сейчас необходим. Будет жестоко и необдуманно с моей стороны или со стороны моих господ навредить ему. Он желанный гость, поверьте.

– Пока вы не назовете имя, король имеет полное право отказаться.