Зазеркалье Нашей Реальности

Утром, не давая всем знать о бессонной ночи, Александр с трепещущим от страха сердцем прошел в Сент-Джеймский дворец, где принял присягу Тайного совета и нехотя подписал акт о престолонаследии. Спустя час весь мир приветствовал Александра Уильяма Леонарда Мэриана как нового короля Великобритании, верховного главнокомандующего вооруженных сил королевства и главу англиканской церкви. Национальный траур был сокращен с шестнадцати до двух месяцев. Одни возмущались кощунственным пренебрежением традициями, других же это забавляло: «Боятся, что до коронации король не доживет. Того и гляди не дойдет до трона – ветер сдует».

Торжественная коронация прошла в конце сентября в Вестминстерском аббатстве. Александр не верил, что это происходит с ним. Походя больше на испуганного зверька, нежели на нового короля, он, в вышитом золотом костюме из атласа молочного цвета, нехотя отошел от телохранителей и прошел к трону, где его ждал архиепископ кентерберийский. Два с половиной часа речей пронеслись для Александра как в тумане. В какой-то момент тупым от ужаса перед подкрадывающимся ярмом королевских обязанностей взглядом он оглядывал людей перед собой, не понимая, зачем он здесь. Беспомощно он искал поддержку в Каспаре и Робин, но служители церкви и почетные гости оттеснили их, оставив за своими спинами.

Александр чувствовал себя загнанным в ловушку. Вот теперь он бы вдоволь наплакался, сетуя на свою безвольную жизнь, ставшую теперь еще сложнее.

Нет, этого не могло происходить на самом деле. Он не был готов и к обязанностям принца, куда ему корона короля?

Одновременно подняли флаги по всему Лондону. Люди не скупились на улыбки, заполняя улицы с радостными криками, и не было в их душе места печали. Новый король – новая глава в жизни каждого из них. И пока одни верили, что судьба им благоволит, обещая светлое будущее, другие, с жалостью поглядывая на хрупкое бледное создание на троне с громоздкой тяжелой короной на голове, скипетром и державой в руках, не желая принять то, что отныне их жизни в руках юнца, только два месяца назад переступившего порог совершеннолетия, лишь мрачно вздыхали и предрекали крах Великобритании.

* * *

Город праздновал коронацию. Рестораны и кафе ломились от прилива гостей, залитые светом ночных фонарей площади были полны воодушевленных людей, и даже СМИ, отдав предпочтение простой радости, на этот день забыли о жажде скандальных сенсаций и в нежной дружественной манере делились с читателями и зрителями рассказами о новом короле.

Смерть Делинды превратилась в исчезающую дымку. Уже завтра она исчезнет, оставив блеклый след в истории. Радость от принятия нового правителя поглотит ее, и только полиция будет расследовать ее жестокое убийство и искать Сашу.

Ближе к десяти часам вечера Вестминстерское аббатство опустело. Лунный свет, минуя витражи, падал точно на резное деревянное кресло короля Эдуарда, в котором днем прошла коронация. Александр недвижно, поникнув головой, стоял перед ним в густой тени, отказываясь принимать, что уже с завтрашнего дня жизнь совершит очередной прыжок над пропастью и назад будет не вернуться.

Он услышал позади себя неспешные знакомые шаги, и в сердце разлилось болезненное тепло. Каспар проходил мимо скамей. Шаги его по ромбовидной черно-белой плитке отдавались приятным стуком. С тех пор, как он услышал сокровенные слова, минуло два месяца. И ни разу за это время он не решился продолжить тот разговор, а Александр словно и не хотел этого. Он окружил себя барьером, сквозь который было не пробраться, и сам король застрял в нем, томился наедине со своими переживаниями.

«Так и с ума сойти можно». Каспар не раз хотел с ним поговорить о простом, отвлечь от дурных мыслей, но Александр сопротивлялся: молчал или отвечал кратко; бывало, отвлекался, уходил и даже просил помолчать.

Но завтра ему придется стать мужественным. Завтра он уже не сможет скрываться.

– Пора во дворец, мой король. – Каспар остановился в двух метрах от него. – Машина подана.

– Зачем мне во дворец? – спрашивал тот вяло.

– Затем, что… – Он запнулся, осознав, что прямые уговоры бесполезны, и медленно, словно оттягивая каждую секунду, встал рядом с ним.

– Хотите поговорить об этом?

– О том, что Совет против моей воли утвердил меня на эту должность? – спросил Александр с язвительными нотками. – Или о том, что крах моей жизни начался в ту проклятую секунду, когда я решился признаться тебе? – Он перевел на него истерзанный болью и отчаянием взгляд. – Что выберешь?

Он прикусил дрожащую губу и отвернулся, мысленно ругая себя за то, что так слаб, жалок и недостаточно сломлен, чтобы стать равнодушным. Сломаться ему не давала отныне презренная надежда – удел несчастных слабаков.

– Знаешь, я впервые… впервые действительно сильно хочу, чтобы ты ушел. Уезжай к своим дочерям. И к Шарлотте. Так будет лучше для всех. – Собственные слова казались чужими, и за это ненависть к себе выросла в разы.

– Александр…

– Я приказываю тебе! – прорыдал он. – Уезжай отсюда! Немедленно, слышишь?