Зазеркалье Петербурга. Путешествие в историю

Программы главнейших русских партий: 1. Народных социалистов. 2. Социал-демократической рабочей партии. 3. Социалистов-революционеров. 4. Партии народной свободы. 5. Партии октябристов (Союз 17 октября 1905 г.). 6. Крестьянский союз. 7. Национальной демократическо-республиканской партии. 8. Политические партии различных национальностей России («Украинцев», «Бунда» и др.) с приложением статей: a) О русских партиях, б) Большевики и меньшевики. [М.]: [б. и.], [1917]. (Б-ка свободного народа / под ред. А. Стеблева и Ив. Сахарова).

Шелохаев В.В. Судьба русского парламентария (Ф.Ф. Кокошкин) // Отечественная история. 1999. № 5.

Шингарев А.И. Вымирающая деревня: опыт санитарно-экономического исследования двух селений Воронежского уезда. Саратов, 1901.

Дом Безобразовых (1882 г., Архитектор Н.А. Яфа; наб. реки Фонтанки, 24)

«На прощанье Яков Петрович радушно пригласил меня к себе и сказал адрес:

– Тут же, на Фонтанке, только подальше, туда, к Цепному мосту, дом Безобразова. А по пятницам у меня собираются. Вероятно, встретите и знакомых, а одного наверное. Это Федор Михайлович Достоевский. Впрочем, он бывает редко…

Прошло несколько дней, и я отправился к Якову Петровичу. Квартира его помещалась во дворе довольно большого каменного дома Безобразова на Фонтанке, не вспомню теперь, в котором этаже: во втором или третьем, но это, право, не важно. Меня провели в кабинет поэта, небольшую комнату с дешевыми обоями на стенах и обставленную довольно скудно старой мебелью. У небольшого письменного стола в креслах сидел Яков Петрович. На столе, заваленном книгами и бумагами, не было порядка, все как-то громоздилось одно на другое. Простой письменный прибор, стаканчик с перьями и карандашами, и другой, с торчащими в нем любимыми сигарами Я.П., – вот и все, что здесь было. Яков Петрович приподнялся мне навстречу и радушно меня приветствовал. В незатворенную дверь кабинета долетали откуда-то детские голоса»[48].

Набережная реки Фонтанки, 24

Здесь, в доме у Цепного моста (ныне – Пантелеймоновский мост), в конце XIX века в течение четырех лет жил поэт Яков Полонский, при первом же знакомстве пригласивший к себе 22-летнего журналиста и начинающего писателя Евгения Опочинина. Открытый новым знакомствам и доброжелательный 60-летний литератор разговорился с молодым человеком, работавшим в то время в Шереметевском дворце на разборе старого архива, когда тот отвлек его от занятия живописью в дворцовом саду, приняв за художника. Сконфуженный юноша тут же узнал известного поэта, но никак не мог ожидать, что признанный литературный гигант проявит интерес к нарушившему его уединение хранителю библиотеки и тут же пригласит Евгения в свой знаменитый дом, где каждую пятницу собирались выдающиеся люди своего времени, кумиры молодого человека – Достоевский, Тургенев, Лесков, Рубинштейн, Гончаров, Айвазовский и другие.

Яков Петрович жил в этом доме со своей красавицей-женой Жозефиной, на 25 лет младше его, и тремя детьми, младшему из которых было в это время всего 5 лет.

Опочинин посещал здесь Полонского несколько раз, так и не побывав на знаменитых пятницах (эти собрания ждут молодого литератора позже – когда Полонский переедет в другую квартиру). В этих же стенах Евгений увидит повседневный быт добросердечного и гостеприимного поэта, к которому и помимо «пятниц» можно было зайти по пути на скучную работу, чтобы обсудить только что вышедших «Братьев Карамазовых» Достоевского, случайно встретить расположившегося в огромном кресле в кабинете своего друга надменного Тургенева, вяло протягивающего пухлую ручку для приветствия, подивиться новым рисункам и акварелям пожилого хозяина дома, находившего вдохновение в местах своего жительства – здесь, на Фонтанке.

Яков Полонский съехал с полюбившейся квартиры в этом доме в 1883 году, но творческая атмосфера в этих стенах не исчезла. Литературный дух сменился музыкальным – в конце 1880-х здесь в течение пяти лет подолгу жил и работал останавливавшийся на квартире брата Модеста Петр Ильич Чайковский.

Одним из самых значительных событий, к которым готовился здесь уже великий к тому времени 48-летний композитор, был концерт, посвященный 50-летию деятельности его учителя – Антона Рубинштейна. Несколько месяцев Чайковский возвращался в этот дом, вымотанный бесконечными репетициями сложнейшего материала, заседаниями комитета, организующего юбилей мэтра, дирижированием громадным хором из 700 человек. Каждый вечер Модест Ильич встречал брата, который «возвращался домой совершенно больной и мог прийти в себя, только пролежав несколько часов в полной тьме и тишине без сна»[49]. Когда же юбилейный концерт наконец завершился грандиозными овациями, юбиляр Рубинштейн, казалось, не оценил по достоинству старания своего ученика, пережившего перед выходом на сцену нервный припадок: «Скажу только, что с 1 ноября по 19-е был я настоящим мучеником и теперь удивляюсь, что мог все это перенести»[50].