Зазеркалье (СИ)

— Уэнсдей, не спи сегодня на полу, пожалуйста, — попросил он. — Хотя бы перетащи зеркало к кровати. Ты простудишься.

— Не простужусь, Ксавье затопил дом, — заявила она, держась за лоб. — Как я облажалась. Мне стало так плохо, что стошнило. Это сюр какой-то.

— Ничего… Он переживёт это. Ты — маленькая пьянь, — улыбнулся Тайлер, глядя на неё, и она засмеялась. — Помнишь, как ты напилась на Дне независимости в центре и начала орать прямо на площади, что истинные американцы — это коренные народы индейцев, много веков ущемляемые нашим правительством… — Тайлер смеялся во весь голос. — Я кое-как утащил тебя оттуда, пока тебе не навтыкали.

— Я умею драться. Кроме того, это правда, — пожала она плечами. — Но мне было очень весело с тобой. Ооочень весело.

— Как и мне с тобой… Но больше так не пей… Кстати, Октавиан довольно милый, он тявкал на меня в зеркало, когда тебя не было, — сообщил Тайлер, вызвав в ней ещё большую обиду.

— Ах, ты засранец, ты был здесь?! — спросила она. — Это уже вообще не смешно, Галпин!

— Я лишь смотрел на нашу комнату… С моей стороны в ней нет и десяти процентов тепла, что я вижу в отражении, — ответил он, положив ладони на зеркало. — Ты так красиво двигалась… Но ты… Снова слишком похудела, родная… Одни ребра, — ответил он с грустью.

— Я подвину зеркало к кровати, погоди, ладно? — промолвила она и отошла, тяжело перетаскивая его по полу с характерным скрежетом. Потёрла маленькие ручки и залезла на кровать, укутываясь одеялом по самую шею. — То, что нужно. Всегда буду так спать…

— Глупая… Я не поздравил тебя с окончанием учебы и началом рабочих будней… Но я всегда смотрю за тобой. Даже когда ты не слышишь, — сказал он и тоже лег на кровать, отражающуюся в зеркале. — А так удобнее… Очень даже.

— Тайлер… Как его зовут? Того успешного пациента, — уточнила она, нюхая подушку. — Это бред… Но будто бы ещё пахнет тобой.

— Его зовут Лекс Фишер, — ответил он неохотно. — И он вряд ли захочет разговаривать, потому что он счастлив тому, что его не трогают. Что сейчас он нормис.

— Он отдал за это свою силу, естественно, они его не трогают, — грубо констатировала она. — Мы имеем индивида, который имеет этот ген, и генетика, который хочет его получить. Угадай, куда они его используют.

— Хочешь сказать, что… — задумался Тайлер, но она, как всегда, перебила.

— Что их цель — не очистить изгоя, а создать тебе подобного. Раз уже удалось вынуть, значит, удастся и искусственно вывести такого же, — ответила она.

— Нееет… Это уже какой-то вселенский заговор, — наивно ответил Тайлер.

— Ты как ребенок. Где тогда образцы? Зачем им за бесплатно помогать такому, как ты? С чьими правами они не считались с самого момента нашего появления на свет, — заявила она озлобленно.

— Затем, что они просто хотят помочь? Доброта, отзывчивость, сопереживание? — приподнял он брови.

Уэнсдей громко выдохнула.

— За это я тебя и люблю… Ты всегда веришь в хорошее… Всегда ждёшь его от людей… Но его не было и не будет, Тайлер, — сказала Уэнсдей, поправляя подушку и глядя в его зелёные глаза, полные тоски. — Они забрали тебя у меня. И я отвечу им. Завтра же я поеду туда с твоим отцом. Найду его, обращусь в газету, напишу статью об этом. Я сделаю все, чтобы ими заинтересовались обычные люди, от которых ничего не скрыть, и они не уйдут от ответственности, — заявила Уэнсдей своим высокомерным голоском.

— Малышка… У тебя щенок дома… Не забывай про него, — напомнил Тайлер, скривив губы.

— Дьявол! — замешкалась Уэнсдей, аккуратно убирая волосы за уши и достав телефон. — Попрошу Ксавье приютить его на день, но это завтра, а сейчас…

Маленькие пальчики набрали сообщение.

— Прости меня, но дело во мне, а не в тебе… (У)

— Порядок… — ответила она, убрав телефон в сторону.

— Думаешь, одного сообщения достаточно, чтобы человек простил тебя? — приподнял брови Тайлер в полном смятении.

— Да, а разве нет? — задала она вопрос, заставив его покачать головой.

— Невыносимая… Совершенно невыносимая, — появилась улыбка на его лице. — Но я люблю, когда ты пытаешься извиняться… Я помню это… И теперь думаю только об этом.

— О том, как ставишь меня на колени? — спросила она, скрестив ноги под одеялом.

— Об этом, да, — согласился Тайлер, разглядывая её. — Ты бываешь послушной, только когда я командую тобой…

— Просто, может, хочу подчиняться тебе? — сжала она ноги сильнее, ощущая неистовый жар и пульсацию между ними. Как раньше, только от его будоражащего нервы голоса.

— Ты снова хочешь только одного, да, — прошептал он, глядя на то, как одеяло приподнимается в районе её стройных ног. — Ты уже себя трогаешь?

— Трогаю, — ответила она, елозя ногами по кровати. — Трогаю и вспоминаю наши безумные ночи. Помню, как мы решили впервые потрахаться на чердаке…

Тайлер усмехнулся.

— Невозбуждающе, я чуть не обделался там, — пошутил он, снимая с себя футболку. — Покажешь мне себя?

— По чему ты скучаешь больше всего? — спросила она, закрывая глаза.