Зазеркалье войны (СИ)

Но его неприятности только начинались. В комендатуре он застал Нэйва, устроившего видеоконференцию с теми самыми начальниками объектов и служб, о которых говорила Зара. Контрразведчик, с точки зрения Костаса, отлично справлялся с урегулированием этого вопроса, поэтому мандалорец не стал возмущаться тем, что кто-то перехватил его работу. Прошмыгнув к бару, он налил себе того серебристого вина, что не позволил выпить прежним хозяевам кабинета, вдохнул тонкий аромат благородного напитка, рухнул в кресло и с наслаждением сделал первый, самый сладкий глоток. Второй был прерван воплем Нэйва:

— Ситх подери, уважаемый! Я даже до этого момента не знал и слова такого, а Вы спрашиваете, кто будет отвечать за хранение этой фиговины! Да мне чихать, что это фрукт! Хранение овощей, фруктов, ягод и прочего поодо — не моя компетенция, понимаете? Ах, Зара решала? Вот найдите её и сушите мозг, а меня оставьте в покое! — Он с яростью врезал по терминалу, обрывая связь.

— Представляешь? — пожаловался он изумлённо вскинувшему бровь мандалорцу. — Наши один из городских складов опечатывают, так пристал какой-то директор фирмы, занимающейся выращиванием шум… шам… ситх, опять забыл! Короче, каких-то грёбаных охеренно дорогих фруктов и теперь спрашивает, кто теперь будет принимать их товар, который, оказывается, хранился на складах города! Станг! Придушу того ди» кута, что дал ему воспользоваться служебным коммом. То я бегаю, спасаю рупинов, то узнаю, как хранить грёбаные овощи…

— Фрукты, — поправил его Рам.

— Насрать, — отмахнулся Нэйв. Он хотел добавить что-то ещё, но отвлёкся на очередной звонок.

— Да! — едва не заорал он, отвечая. В следующую секунду лицо его побагровело, потом — побледнело, а потом Нэйв выдохнул:

— Сейчас спущусь, — и вскочил на ноги.

— Опять рупины? — ехидно осведомился Костас.

— Хуже. Трое ди» кутов из патруля нажрались в хлам, дрыхли на газоне, рядом со своим спидером. Сейчас их везут сюда.

— Осик! — Рам едва не разбил бокал, ставя его на стол. — Оружие, снаряжение?

— Ничего не пропало, но на всякий случай проверю — Нэйв, на ходу застёгивая портупею, выскочил в коридор. Мандалорец услышал, как он поднимает тревожную группу и вдруг отчётливо осознал, что всё только начинается и самые большие неприятности не за горами.

8

Зелар. Первый день оккупации

Эта ночь запомнилась Нэйву как одна из самых хреновых ночей в его жизни. Лишённые возможности вволю пограбить, «дикари», отправленные на патрулирование города, с лихвой компенсировали этот недостаток неимоверным количеством алкоголя, который им охотно предоставляли местные. Про маски и носовые фильтры солдаты забыли в тот же миг, как вышли из поля зрения коменданта, причём их командиры возглавляли этот праздник истомившейся души. Мандалорцы и солдаты Дитля, оставленные Рамом при комендатуре в качестве резерва на случай блокирования республиканцами оборонительных позиций по периметру города, не успевали сгрузить очередную партию постанывающих, блюющих или напустивших в штаны пьянчуг, как приходилось ехать за следующими. Газоны и клумбы перед комендатурой — к вящей ярости их «творца» Юниса Ауриди — были завалены телами в грязной серо-голубой униформе.

Часть бойцов вообще пропала, не выходя на связь, и Нэйву пришлось гонять и без того уставших операторов систем связи, чтобы отыскать сигналы комлинков «потеряшек», а затем лично ездить и вытряхивать их из постелей местных красавиц.

Апофеозом первой ночи вторжения стала внушительная гора потерянных горе-бойцами оружия и амуниции. К недоумению, стыду и тайному облегчению оккупантов, брошенное в пьяном угаре «бравыми» вояками оружие местные сами приносили в комендатуру или передавали встретившимся поисковым группам. В параноидальном порыве мандалорцы проверили всё возвращённое аборигенами снаряжение, но никаких следов порчи или диверсии так и не обнаружили, если не считать расписанного свежей аэрографией служебного спидера. Теперь его борта оплетали очень правдоподобно изображённые ветви лианы, шипы которой разрывали металл бортов.

Всю ночь контрразведчик и мандалорцы мотались по городу, собирая павших в нелёгкой битве с зеленым змием и бесом эрекции, и лишь под утро, когда произошла окончательная замена «дикарей» в патрулях на вменяемых джабиимцев (которые, вернувшись с периметра, совершенно не вдохновились идеей вместо отдыха патрулировать город) и мандалорцев, Грэм смог доползти до дивана в одном из кабинетов комендатуры, выделенного ему под жильё, содрать с себя осточертевшее снаряжение и провалиться в сон, стараясь не думать о том, что через пару-тройку часов предстоит вставать и идти решать судьбу нарушителей дисциплины. Но едва он сомкнул глаза, как вновь заверещал комлинк. Грэм разлепил веки и с ненавистью уставился на аппарат, словно это он был виноват во всех свалившихся на голову капитана неприятностях. Надеяться на то, что это кто-то просто ошибся номером, не приходилось, как и на то, что звонивший оборвёт связь раньше, чем услышит ответ.

Нэйв сгрёб комм, нажал на клавишу ответа и с нескрываемой злостью рыкнул: