Зазеркалье. Записки психиатра

– Какое соревнование, милая? Привилегии и атрибуты по статусу даются. Всегда так было – и при царе, царствие ему небесное, – нарочито размашисто перекрестился он, – и при коммунистах. Для осознания собственной значимости в глазах окружающих, ну и чтобы стимул для роста у нижестоящих был, – положил в рот еще кусочек торта, быстро проглотил и откинулся на спинку дивана.

– Что ж среди вас совсем никого не осталось, кто народу по совести служит? – скорбно усмехнулась она.

– Ну, как это не осталось? Имеются еще, конечно, динозавры-бессребреники, – рассмеялся Кузя. – Ну, так они же почти святые, разве что без нимба над головой, – хмыкнул он. – Но мы боремся с этим злом! Как с пережитком тяжелого коммунистического прошлого! Я бы еще кусочек тортика съел, если не возражаешь, – посмотрел просительно.

– Твой торт, сколько хочешь, столько и ешь, – пожала она плечами. – Или желаешь, чтобы я тебе положила?

– Ага, – с умильной улыбкой кивнул Кузя.

«Вот было бы забавно, уметь мысли читать, – думала она, подкладывая гостю торт и подливая чай. – Стоит на трибуне чиновник или народный избранник, о народном благе распространяется, а над его головой информационный нимб: сумма денег на счетах, в сейфе наличкой, доли в предприятиях, недвижимость здесь и за границей какая имеется, оформленная на родственников и подставных лиц. Вот посмеялись бы!»

– Спасибо, дорогая, – довольным голосом сказал Кузя.

– А народ? – скорбно поинтересовалась она, уже зная ответ.

– А что народ? – усмехнулся Кузя. – Россия страна вождистского типа. Русские люди простодушны и легковерны, во все времена уповают на беспощадного к врагам, строгого к чиновникам и доброго к народу вождя, царя-батюшку, и испокон веков ждут прихода царствия небесного на землю. Из поколения в поколение веру как эстафетную палочку друг другу передают. Того не понимают, что беговая дорожка на нашем стадионе по кругу идет, – скептически усмехнулся он.

– В царствии небесном, по учению Христову, царей не бывает, – язвительно заметила Александра, снова присаживаясь к столу.

– А мы в загробную жизнь не верим, и царь у нас земной, нами же на трон посаженный, – отпарировал Кузя. – И оставь христианское учение для наивных простаков. Пусть учат свою Библию. В ней, как в воинском уставе для солдат, все сказано. Терпи и надейся! Мы ж понимаем, что простой человек надеждой живет. А с верой выживать легче, – он помолчал. – Сама же знаешь, церковь всегда была инструментом в руках государства для создания покорного человека. То же и в советский период, когда религией стал атеизм, а батюшкой – секретарь парторганизации.

– Потому вы к церкви сейчас и присоседились? – запальчиво спросила она. – На публичных церковных мероприятиях часами под объективами телекамер выстаиваете, креститесь неумело, но старательно, чтобы к народу ближе казаться? Да народ ведь не дурак, понимает, что сытый голодного не разумеет.

– А голодный сытого, – со вздохом кивнул Кузя, придвигая тарелочку с тортом к себе поближе и снова погружая ложечку в сладкую мякоть. – Извечный конфликт, который удерживается в рамках приличия при помощи сильного государства. А там, где государство слабое и внешние правила приличия не соблюдает, – жди взрыва. Потому мигалки и спецномера скоро вынуждены будем отменить, – с сожалением в голосе сказал он. – Хотя, скажу тебе как на духу, мнение рядовых акционеров, к числу которых относится все население, включая тех же коммерсантов и даже олигархов, которых мы, слава богу, приструнили и отлучили от главных средств массовой информации и прямого влияния на госорганы, нас теперь не особо интересует. Даже на общем отчетном собрании, коим для нас являются выборы. Тем более что графу «Против всех» отменили. А народ, ведь сама знаешь, сердцем голосует. Как СМИ сердцу прикажут, так и проголосует.

– А что ж демократия? Совсем больше ее не будет? – вырвалось у нее.

– Будет. Только управляемая и суверенная. Нам сюрпризы больше не нужны. Во как неожиданностей наелись, – он провел ладонью по горлу. – Да и народу она разве нужна? – Кузя поморщился. – Народу нужна стабильность. И задача у нас теперь простая: чтобы одни были уверены, что мы им нужны для защиты от внутренних и внешних угроз и не дадим умереть от голода – мы ж, по Конституции, как-никак социальное государство, – а другие занимались бизнесом и платили налоги, необходимые для поддержания системы в целом, и дополнительное вознаграждение – лично нам.

– Взятки, что ли? – бесцеремонно уточнила Александра.

Кузя уклонился от терминологического спора и невозмутимо продолжил: