Зазеркалье. Записки психиатра

Короткий зимний день приближался к концу. Мелкая снежная крупа сыпалась на лобовое стекло ее машины, еле продвигавшейся в привычном заторе на Новом Арбате. По резервной полосе, угрожающе покрякивая и моргая синими проблестковыми маячками, в ту и другую сторону проскакивали, по неведомым правилам уступая друг другу дорогу, черные иномарки государственных мужей, политкумиров, руководителей силовых структур и недоступно-таинственных олигархов. По радио привычно балаболил известный диджей, смаковавший интимные подробности из жизни поп-, теле-, кино-, радио-, спорт-«звезд» и других завсегдатаев светских тусовок. Рекламные щиты и растяжки над дорогой призывали к шопингу, звали в рестораны отмечать день святого Валентина и на просмотры фильмов с названиями, обещавшими «экшен», кровь и чудеса компьютерной графики… Сумрачный город посредников завершал свой бизнес-день…

– «Ищите же прежде Царствие Божие и правды Его, и все это приложится вам», так сказано в Новом Завете! – услышала Александра, когда, войдя в помещение «Артефакта», приостановилась у зеркала поправить волосы. Из приоткрытой двери курительной комнаты рядом с мужским туалетом доносились возбужденные голоса, что означало: артефактовская жизнь бурлит.

Александра увидела трех мужчин, выходящих из курилки. Один был сухощавый и жилистый, в казацкой форме с красными лампасами, пышными усами и «мелеховским» чубом, другой – худенький, с жидкой бородкой и аскетичным лицом, одетый в черную рясу, третьим же оказался Пал Палыч. Поставив портфель на пол, он столь старательно протирал очки, что даже не разглядел старую знакомую.

– Палыч, ты мне, конечно, люб, – казак ухватил собеседника за лацкан пиджака, – потому как нутром чую, человек ты хороший. Но говоришь иногда так, – казак поморщился, – что мать родная не поймет! Потому скажу тебе по-простому: чтоб подняться в атаку, нужен личный пример с однозначным смыслом: «Делай, как я!» – рубанул он воздух рукой, демонстрируя генетические навыки. – Вот такого поступка и не хватает нашей нынешней власти. Она вроде как призывает народ словами «делай, как мы», но беспременно прибавляет слово «говорим» вместо слова «делаем». И при этом же предлагает нам не париться, почему именно так надобно делать. А народу… народу хочется знать и понять, почему именно так, а не иначе, и почему сами они, когда дело доходит лично до них, действуют вначале из своего личного жлобского интереса, а только потом – из народного. А люди не живут, а выживают! – Он горестно махнул рукой. – И не говори мне только, батюшка, – обратился он к священнику, – что «Бог терпел и нам велел». Человек для радости в этот мир приходит, а не для терпения. Потому народ хочет знать, почему, если человек по совести живет, не лжет, не крадет, не убивает, честно вкалывает, этой радости у него гораздо меньше, чем у тех, кто все наоборот делает?

– Вообще-то чем меньше знает народ, тем легче им управлять, – заметил Пал Палыч. – Примерно так Лао-цзы сказал.

– Во-от, – хитро улыбнулся казак, – и я о том. У китайцев, хоть и коммунисты ими правят, страна прет вверх, как тесто на хороших дрожжах. А почему, спрашиваю я? Потому что идея есть и правда своя, хоть и китайская. И вот скажи мне тогда, для России где выход и куда и почему надо идти?

– Ну Петр Кузьмич, вы и вопросы задаете! – покачал головой Пал Палыч.

– Не знаешь, что ли, ответа или сомневаешься, пойму не пойму? – нахмурился казак.

– Не сомневаюсь, что поймете, да только разговор долгий, для него и собрались сегодня. – Пал Палыч бросил взгляд в сторону зала и наконец заметил Александру. – Глазам не верю! – расплылся он в улыбке. – Сколь неожиданное столь и прекрасное видение! – Подхватив с пола портфель, он двинулся к ней.

– А вы просто поверьте, Пал Палыч, – Александра заулыбалась в ответ.

– Какими судьбами, Александра? Сегодня тема вроде не ваша?

– Какой же психиатр устоит перед перед названием «Армагеддон – битва Конца света»? – весело спросила она.

– Пациентов решили набрать? – рассмеялся Пал Палыч.

– А вы, что ли, психиатр? – вступил в разговор казак, во взгляде которого заинтересованность смешивалась с опаской.

– Не берите в голову, – отмахнулась Александра, – я сейчас в отпуске.

– А-а, – почти успокоенно протянул Петр Кузьмич, но все же отошел на полшага, делая вид, что озаботился борьбой с соринками на рукаве кителя.

– Как собачка ваша? Не выставляет больше на мороз? – сочувственно глянул Пал Палыч, обнаружив неожиданную осведомленность в недавних событиях.

– А вы откуда знаете? – удивленно приподняла брови Александра.

– Легче что-то знать, чем знать, откуда ты это знаешь, – выкрутился он. – Что ж, пойдем в зал? А то опоздаем.

– На репетицию конца света? Пойдем! – Александра подхватила Пал Палыча под руку.