Зазеркалье. Записки психиатра

– Кстати, – он оживился, – я был у вас в стране. Многие в России ничего или почти ничего не знают о коптском христианстве. А ведь у нас, как в Русской православной церкви, есть патриарх и множество древних христианских храмов, монастырей, икон и рукописей. Кстати, и монашество как явление зародилось именно в Египте, – он бросил испытующий взгляд на гостью, словно приглашая поучаствовать в разговоре на эту тему.

Александра приняла вызов.

– Ну, положим, мне известно, что само название «Египет» и «египтянин» в русском языке происходит от слова «копт».

Собеседник едва заметно кивнул.

– Насколько я помню, – продолжила Александра, – коптская церковь обособилась от византийской в 451 году на 4-м Вселенском соборе в Халкедоне, – небрежно сказала она, с удовольствием пожиная плоды походов в «Артефакт». – А главный камень раздора между византийской и коптской церковью – отношение к природе Христа, то есть спор между диофизитами, сторонниками двойственной – человеческой и божественной – природы Христа, и монофизитами, признающими в Христе после соединения и воплощения одно лишь божественное естество. Кстати, в бывшей советской республике Армении действует как раз монофизитская церковь.

Дальше в тему она углубляться не стала, хотя помнила о том, что православные церкви себя теперь диофизитскими предпочитают не считать, так как отвергают несторианство, а армянская предала анафеме евтихианскую ересь, которая, собственно, и есть монофизитство.

– В Сирии тоже православная церковь, – с благожелательной улыбкой сказал собеседник, видимо, довольный результатом тестирования собеседницы. – Кроме того, коптская церковь включает в себя как зависимую эфиопскую церковь. Крестятся копты обычно одним пальцем.

– А православные в моей стране – тремя, правда, старообрядцы – двумя. Впрочем, скажу вам по секрету одну, вероятно, крамольную вещь, – Александра даже понизила голос. – Мне все эти межконфессиональные канонические и обрядовые разногласия между христианами представляются не слишком существенными. Ведь для мусульман все мы, христиане, одинаковы, просто «неверные», не так ли?

Собеседник снял очки и принялся тщательно протирать стекла бумажной салфеткой.

– У нас коптские храмы зачастую соседствуют с мусульманскими мечетями, – наконец сказал он.

– И у нас в России православные храмы тоже – и с мечетями, и с синагогами. Но мне нравится, что все-таки Русская православная церковь в последнее время проявляет интерес к сближению с коптской, – улыбнулась Александра. – Хотя мне приятнее всего осознавать, что все мы, христиане, мусульмане, иудеи, буддисты и все другие, – дети единой земной цивилизации.

Ее собеседник надел очки.

«Чтобы скрыть выражение ужаса в глазах», – решила она, ожидая, продолжит ли хозяин кабинета беседу. Тот предпочел вернуться к основной теме встречи.

– Я знаю о последнем групповом самоубийстве внутри одной из пирамид, – негромко сказал он. – Как о факте, не более того. Могу дать вам координаты одного иностранца, – он извлек из кармана и принялся листать записную книжку. – Это американец. Занимается древними мистериями. Необычный человек.

Продиктовав номер телефона и имя, поднялся с места, давая понять, что встреча закончена. Уже провожая гостью до двери кабинета, сказал:

– Признаюсь, доктор, меня несколько удивляет, что в России интересуются темой, – он помедлил, видимо, вспоминая термин, употребленный Александрой, – «египтопатии». Шизофреников, конечно, много. Можно сказать, каждый третий в той или иной степени подвержен психическим отклонениям.

– К счастью, нас здесь всего двое, и мы оба врачи, – рассмеялась она. – Но, без сомнения, клиентская база неисчерпаема!

– Какой я врач! – грустно улыбнулся он. – Я давно уже администратор. А вот вы, коллега, похоже, без работы никогда не останетесь.

– Так вы поэтому мне телефон американца дали? – весело спросила она.

– Ну… – он замялся, – сами на месте разберетесь. – Кстати, – приостановился уже в дверях, – я слышал о конференции примерно по вашей теме, которая будет вскоре проходить в Париже. Не знаю, будет ли вам интересно. Впрочем, парижане люди компанейские. Им, думаю, все равно, о чем говорить, лишь бы в уютной обстановке и за бокалом хорошего французского вина. В этом вы, русские, на них похожи. Не замечали?

– Может быть, – пожала плечами Александра. – Только национальные напитки у нас разные!

– А у нас в Египте… почти не пьют, – сказал хозяин кабинета с такой интонацией, что Александра не поняла, он похвалился или посетовал? А может, намекнул? Надо будет проконсультироваться с Иваном Фомичом.

* * *