Зажечь свечу

Ведь следствия — особенно первое, да и второе тоже, а если поразмыслить, то и третье… — проведены на нижайшем уровне (ну — хоть насчет первых двух вы согласны, Виктор Петрович?), прямых улик нет (ведь так?), дело явно  о ц е н о ч н о е  (это — ваше выражение, товарищ прокурор), вот недаром ведь и Верховный Суд Союза вмешался. Да, Обвинительное заключение составлено прекрасно красиво внешне, связно и как будто бы убедительно, но ведь это — творчество следователя, который  в о л ь н о  или  н е в о л ь н о  тоже может ошибаться (даже если он и живой, порядочный человек), — не так ли? Ведь не случайно законом установлено: следствие следствием, но все должно обязательно пройти проверку судебным разбирательством (потому и называется досудебное следствие — п р е д в а р и т е л ь н ы м), — так и записано в статье 249 УПК ТССР. Ибо, как сказано в статье 3-й, «Задачами советского уголовного судопроизводства являются быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности». Н и  о д и н  н е в и н о в н ы й! А в статье 8-й вот что: «Никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда». Приговора-то, Виктор Петрович, не было пока… Позвольте, позвольте, скажете вы, но ведь, согласно статье 256-й: «Прокурор поддерживает перед судом государственное обвинение, принимает участие в исследовании доказательств, дает заключения по возникающим во время судебного разбирательства вопросам, представляет суду свои соображения по поводу применения уголовного закона и меры наказания в отношении подсудимого»… Верно! Правильно! Но представьте себе лишь на минуту, лишь на секунду хотя бы, что Виктор Петрович Клименкин, который сидит сейчас перед вами на скамье подсудимых, вдруг он вовсе и не преступник по этому делу, а? Вдруг преступники — это как раз те, кто лжесвидетельствует против него, а? Ведь это  м о ж е т  б ы т ь, Виктор Петрович, ведь прямых улик нет, ведь дело-то  о ц е н о ч н о е, ведь… Виктор Петрович! Ведь главное все же — торжество Закона. Без закона-то как же?.. И потом… Ведь если не он преступник — а это очень даже возможно! — если не он убил, то… Ведь  к т о - т о  же убил все-таки, а значит — гуляет на свободе. Мы тут, выходит, на бедного Виктора Петровича Клименкина нападаем, а тот — г у л я е т… А?

И ведь слово-то «прокурор» какое хорошее, оно ведь из латинского «прокураре» вышло. А «прокураре» — это значит: надзирать, заботиться. З а б о т и т ь с я  о правильном применении законов. Вот, пожалуйста, статья 15-я: «Суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, п о л н о г о  и  о б ъ е к т и в н о г о  исследования обстоятельств дела, выявить как  у л и ч а ю щ и е, так и  о п р а в д ы в а ю щ и е  обвиняемого, а также отягощающие и смягчающие вину обстоятельства». А вот и еще одна статья, 18-я: «Прокурор обязан во всех стадиях уголовного судопроизводства своевременно принимать предусмотренные законом меры к  у с т р а н е н и ю  в с я к и х  н а р у ш е н и й  з а к о н а, от кого бы эти нарушения ни исходили». Закон — вот ведь чему нужно служить во имя нормальной жизни людей!

И выходит, что прокурор хотя и обвиняет, но не враг он подсудимому. А — б е з з а к о н и ю  враг! И — преступлению, которое в высшей мере беззаконие есть. Человек же, сидящий перед вами между конвойными, — пока что лишь подсудимый. И  п о к а  он такой же человек, как и вы, имеющий в судебном разбирательстве  р а в н ы е  с вами права (статья 250). Вы Виктор Петрович — он Виктор Петрович. Пока.