Зажги меня

Мы с Кенджи проникаем внутрь через подземный гараж, потом поднимаемся по лестнице на верхние уровни. Неожиданно я начинаю нервничать, да так, что мне кажется, будто не смогу сейчас вымолвить ни слова. Мне бы надо горевать по погибшим друзьям, а мой разум все еще не верит в то, что сейчас должно произойти. Но все, конечно, произойдет. Должно произойти.

Очень скоро я увижу Адама.

Я увижу его лицо.

И он будет настоящий.

– Первый раз, когда нас искали, они пытались вышибить дверь, – поясняет мне Кенджи, – поэтому она сейчас открывается не очень просто, ее заедает. Мы забаррикадировались мебелью изнутри, может быть, от этого ее и заклинивает… в общем, им может потребоваться некоторое время, чтобы справиться с ней. Но если не считать этого недостатка, данное местечко во всем остальном нас вполне устраивает. У Кента сохранился огромный запас продовольствия, канализация и водопровод тоже функционируют, потому что он вовремя успел за все заплатить до конца года. В общем, нам крупно повезло, – подытоживает он.

Я молча киваю, мне просто страшно открыть рот. Наверное, к этому можно добавить еще и действие утреннего кофе, потому что в животе у меня тоже ощущается дискомфорт. И еще очень тревожно на душе.

Адам.

Сейчас я увижу Адама.

Кенджи громко стучится в дверь.

– Открывайте! – кричит он. – Это я.

В течение минуты слышатся какие-то глухие звуки. Трещит дерево, скрипит металл, за этим следует серия глухих ударов. Дверная рама подрагивает, когда кто-то изо всех сил колотит по ней изнутри, пытаясь выбить дверь наружу. Но вот наконец она открывается. Очень медленно. Я переплетаю пальцы рук, чтобы хоть немного успокоиться.

В дверном проеме стоит Уинстон.

И смотрит на меня, выпучив глаза.

– Вот черт! – выдает он и снимает очки (я успеваю обратить внимание, что они обмотаны липкой лентой) и начинает быстро моргать. Лицо его покрыто синяками и царапинами, нижняя губа раздута и расщеплена. Левая рука перевязана, толстый слой бинта полностью закрывает его ладонь.

Я боязливо улыбаюсь.

Уинстон хватает Кенджи за рубашку и рывком увлекает его вперед, не сводя при этом с меня глаз.

– У меня что, снова начались галлюцинации? – спрашивает он. – Я очень расстроюсь, если меня опять будут мучить видения. Вот ведь незадача! – Но он не ждет от Кенджи ответа, а продолжает сам: – Если бы я знал, сколько страданий принесет мне это сотрясение мозга, сам бы выстрелил себе в голову при первом же удобном случае…

– Это не галлюцинация, – со смехом перебивает его Кенджи. – Ну а теперь дай нам пройти.

Уинстон не перестает часто моргать, глядя на меня, и отступает, чтобы мы смогли зайти в дом. Но в тот миг, как я только переступаю порог, я оказываюсь в другом мире, с другими воспоминаниями. Это дом Адама. Первое место, послужившее мне настоящим убежищем. Первое место в моей жизни, где я почувствовала себя в безопасности.

Теперь здесь много народу, а пространства слишком мало для такого количества людей. Здесь Касл и Брендан, а еще Лили, Иан, Алия и Джеймс. И все они сейчас застыли на месте, а их фразы замерли на полуслове. Они все смотрят на меня и не верят собственным глазам. А я собираюсь им сказать что-нибудь такое, что могу сказать только им, моим сраженным, морально надломленным друзьям. Но в этот момент из маленькой комнатки выходит Адам. В этой комнате раньше жил Джеймс, насколько я помню. Адам держит что-то в руках, он чем-то увлечен и поэтому не обращает внимания на то, что в комнате совершились некоторые перемены.

Но потом он все же отрывает взгляд от предмета, который несет с собой, и смотрит на меня.

Он чуть приоткрывает рот, словно готовясь произнести какие-то слова, и этот предмет выпадает у него из рук и с таким грохотом разбивается об пол на детали, что все остальные сразу же пробуждаются от своего «столбняка» и начинают шевелиться.

Адам пристально смотрит на меня, не отводя глаз. Грудь его взволнованно вздымается, а на лице отражаются самые разные эмоции. Он то ли испуган, то ли в нем воскресает надежда. Или, может быть, он как раз и напуган оттого, что она уже пробудилась.

Только теперь я понимаю, что, наверное, должна заговорить первой. И тут до меня доходит, что я не знаю, что именно нужно сказать.

Рядом со мной оказывается Кенджи, на его лице расцветает широкая улыбка. Он по-дружески кладет мне руку на плечо, сжимает его и заявляет:

– Глядите-ка, что я нашел.

Адам медленно проходит по комнате, но сейчас все это кажется мне каким-то странным, как будто все движения вокруг непостижимым образом замедлились. Как будто это все нереально. В его взгляде я вижу невыносимую боль.

Мне кажется, будто кто-то со всей силы пнул меня в живот.

Но вот он уже здесь, прямо передо мной, его руки ощупывают мое тело, как будто он хочет убедиться, что я настоящая, что я не призрак. Он внимательно изучает мое лицо, каждую черточку, потом гладит меня по волосам. Потом, кажется, он принимает за должное то, что я все-таки не привидение, и тогда быстро притягивает меня к себе. Это происходит так стремительно, что я не успеваю никак отреагировать на его действия.