Зажги свечу

– Во Францию. Оказывается, там есть деревенька, про которую говорил друг Ширли, где можно снять летний домик или палатку. А в такую погоду много еды не нужно. Ширли сказала, что будет сногсшибательно!

– Ширли едет с вами? – спросила Эшлинг, прежде чем Элизабет могла задать тот же вопрос обиженным тоном.

– Нет, честно говоря. Если между нами, то отчасти именно в ней причина для внезапного отъезда. Ширли уже запилила Ника, и он хочет глотнуть свежего воздуха. Слишком много семейной идиллии и слишком близкий звон свадебных колокольчиков.

– О, тогда он правильно делает, что сбегает, – сказала Эшлинг. – Именно поэтому я сама уехала из Ирландии. В таких делах лучше держать дистанцию. Слава богу, у нас нет подобных наклонностей!

Она покосилась на Элизабет в надежде, что та пришла в себя, и поразилась увиденному. С лица Элизабет исчезли пятна, и она широко улыбалась.

– Бедняжка Ширли! – воскликнула она. – Видимо, мне придется ее утешить, когда вы уедете. Постараюсь увлечь ее кем-нибудь другим.

– Я думаю, она нравится Нику, просто уж слишком прилипчива…

– Она довольно симпатичная девушка. Я уверена, что ей не составит труда найти себе другого парня. Возможно, мы с ней вместе пойдем на охоту, пока вы во Франции развлекаетесь.

– О нет, тебе нельзя завести другого! Ты должна остаться моей, слышишь?

– Хм… скорее всего, никуда я не денусь. Я слишком занята, чтобы искать кого-нибудь еще, так что, будем надеяться, никто меня случайно не украдет. Я буду работать с мистером Ворски и Анной и, кто знает, могу даже стать деловым партнером к твоему возвращению.

Эшлинг в изумлении смотрела на жизнерадостное лицо Элизабет. Какая безупречная игра! Джонни едва не начал колебаться и слегка сожалел о решении уехать, глядя на нее с восторгом и заинтересованностью.

И внезапно Эшлинг осознала, что если Элизабет собирается играть по его правилам, то придется следовать им от начала и до конца. Нельзя вести себя как обычно и показывать свои истинные чувства, нужно молчать про то, что ты на самом деле чувствуешь и думаешь. Нужно следить за каждым своим шагом и планировать каждое действие.

Когда они вернулись домой, Элизабет не плакала и не желала признавать, что ошарашена и расстроена. Она выглядела спокойной и сдержанной.

– Нет, я не стану переживать. Я тебе уже говорила, что мне нужен именно он. Я сделаю что угодно, чтобы быть с ним, я на все готова. И уже столько всего сделала… Я не собираюсь потерять завоеванное, не стану вести себя, как та дурочка Ширли, не буду ныть и жаловаться, что меня не взяли с собой…

– Боже правый! Я, конечно, не собираюсь вмешиваться, но не разумнее ли будет сказать…

– Про разумность и речи не идет. Оказывается, я гораздо больше похожа на маму, чем думала. Мама хотела кого-то более открытого и общительного, чем папа, и я хочу того же. Мама хотела Гарри, хотя все вокруг сказали бы, что ее желание неразумно… Тем не менее мама не отступилась и сделала все, чтобы заполучить Гарри, – и добилась своего. Вот и все. Я собираюсь поступить точно так же…

– В твоем случае все совсем по-другому.

– Конечно по-другому, ведь мама уже была ужасно старая к тому моменту, когда решилась на это… Но принцип остается тот же.

– Допустим, я не знаю, каково любить кого-нибудь так сильно, чтобы… чтобы сделать все то, что ты сделала…

– Ах, Эшлинг, однажды ты узнаешь! Уверяю тебя, однажды ты будешь точно так же без ума от кого-нибудь, как и я сейчас. Звучит, конечно, как-то странно… словно я старуха, которая дает тебе совет… но ты непременно найдешь кого-нибудь. И тогда, в точности как говорится в песнях и фильмах, ты сама все поймешь.

– Да, но, похоже, все проблемы именно тогда и начинаются, – ответила Эшлинг, не особо вдохновленная перспективой.

* * *

Отец Элизабет сказал, что приезд Эшлинг стал глотком свежего воздуха. Мистер Ворски и Анна Стреповски подарили ей картину с феей в лесу и велели по возвращении домой оформить ее в раму. Возможно, картина имела отношение к имени Эшлинг. Моника дала скидку, как сотруднику магазина, на купленную для мамани блузку. Джонни Стоун поцеловал на прощание в щечку и сказал, что в следующем году они с Элизабет возьмут фургон и приедут в Ирландию, чтобы объехать все старые дома, где будут готовы расстаться с имуществом.

– Я поеду с вами, если не выйду замуж за своего магната.

– Даже и не думай выходить за него! – ответил Джонни.

На перроне вокзала Юстон Элизабет вцепилась в Эшлинг:

– Я все пытаюсь стряхнуть с себя жуткое ощущение, что больше никогда тебя не увижу. Ты приедешь домой, вспомнишь все, что тут произошло, почувствуешь отвращение и вычеркнешь меня из своей жизни.

– Я никогда не вычеркну тебя, я не смогу, ты ведь часть моей жизни, дурында ты этакая! – возразила Эшлинг. – Я бы сказала, что люблю тебя, если бы это не звучало так душещипательно.

– Я тоже тебя люблю и навечно у тебя в долгу…