Зажги свечу

Они подошли к столу, и Эшлинг заметила, что Донал оживленно беседует с привлекательной блондинкой, и с облегчением обнаружила входящего в зал Тони, – должно быть, он выходил в туалет. Теперь Тони выглядел получше, менее бледным и болезненным.

* * *

Миссис Нобл обладала способностью шептать, не раскрывая рта:

– Мистер Элтон, не думаете ли вы, что следует наказать официантке не давать больше вина тому плотному, хорошо сложенному господину возле дверей? Кажется, он ирландец.

– Спасибо, – ответил Гарри, – я прослежу, чтобы она ему больше не наливала.

– Мистер Стоун, – чуть позже обратилась к Джонни миссис Нобл, – как раз перед началом торжественных речей я бы хотела обратить ваше внимание на того темноволосого ирландца.

– А, магнат! – улыбнулся Джонни.

– Я бы предпочла ничего не говорить мисс Уайт, или теперь уже миссис Мейсон, однако, похоже, у него в заднем кармане лежит бутылочка чего-то крепкого. Возможно, это не имеет значения, но я подумала, что вам следует знать.

Джонни понаблюдал за Тони Мюрреем, стоя у него за спиной, и увидел, как тот дважды долил водки в бокал с белым вином, прежде чем отослать официантку. Тони виртуозно скрывал свои действия: в одной руке он держал уже открытую бутылочку, где оставалось около трети содержимого, быстро наливал из нее в стоявший на столе бокал и тут же прятал водку, при этом он с невинным видом смотрел прямо перед собой и затягивался сигаретой в другой руке или притворялся, что машет кому-то.

* * *

Эшлинг решила, что лучше всего Саймона можно описать словами «вежливый, многословный, цветистый и изысканный». Он не сказал ничего конкретного ни про Элизабет, ни про Генри. Его речь сплошь состояла из шуток-прибауток, но говорил он хорошо, и всем понравилось.

Разрезали торт, принесли шампанское, настало время тостов.

– Разве вы ничего не скажете? – спросила Эшлинг у отца Элизабет.

– О господи, нет-нет! Она пообещала, что мне не придется, – забеспокоился он.

– Да перестаньте! Она с радостью услышит от вас несколько слов. Всего пара слов будет очень много для нее значить.

– Я не думаю… – смутился он.

– Просто скажите, что она прекрасная дочь и станет замечательной женой, что сегодня счастливый день и вы рады, что все отлично проводят время.

– Только и всего?

– Конечно! Давайте убейте их наповал, пусть у всех челюсти отвалятся!

Отец откашлялся. Элизабет испуганно посмотрела на него. Все шло как по маслу, неужели отец собирается вытворить что-нибудь нелепое, например заявить, что банкет окончен? Там еще пять бутылок шампанского осталось…

– Должен признаться, что не умею говорить красиво, но не могу не выразить вам всем свою благодарность за то, что вы к нам пришли, и я надеюсь, вам понравился банкет… – В ответ послышались одобрительные возгласы. – А больше всего я хотел сказать, что искренне рад за свою дочь Элизабет, которая вышла замуж за такого великолепного молодого человека, как Генри Мейсон. Я уверен, он сделает ее счастливой, и могу ему сказать, что если в роли жены она будет так же хороша, как в роли дочери, то ему сильно повезло. Спасибо за внимание!

На фоне цветистых и сложных излияний Саймона речь отца выглядела настолько простой и прямолинейной, что все растрогались и снова подняли бокалы за невесту. Элизабет упорно не сводила глаз со скатерти, стараясь сдержать слезы. Надо же, бедный отец набрался храбрости выступить с речью! Должно быть, ему пришлось долго тренироваться. Кто бы мог подумать, что он способен сказать самые правильные слова?

* * *

Гарри попросил у миссис Нобл разрешения сыграть на пианино, и она с удовольствием согласилась. Элизабет даже не заметила, как Гарри сел на табурет и грянул поздравительную «For They Are Jolly Good Fellows», и к нему присоединились все присутствующие, включая отца. Гарри оказался в своей стихии и перешел к «On Ilkley Moor Baht ‘at», затем под одобрительные возгласы с просьбами продолжить начал «My Old Man Said Follow The Van». Специально для гостей из Ирландии Гарри сыграл «It’s A Long Way To Tipperary», после чего перешел к «Pack up Your Troubles In Your Old Kit Bag».

– Еще ирландскую песню! – крикнул Стефан. – Лучшие песни у ирландцев!

– Я спою! – сказал Тони.

– О боже! – Эшлинг огляделась в поисках кого-нибудь, кто мог бы ей помочь, и увидела Джонни поблизости.

– Он не умеет петь, останови его! – в отчаянии взмолилась она.

– Вы знаете песню «Kevin Barry»? – спросил Тони.

– Нет, – дружелюбно ответил Гарри, – но вы начинайте, а я подыграю.

– В понедельник рано утром
В Маунтджойской той тюрьме
Кевин Барри за свободу
Отдал жизнь свою в петле…[34]

– Джонни, пожалуйста! – взмолилась Эшлинг.

– Как насчет песни, которую знают все? – во всеуслышание предложил Джонни.

– Нет уж, дай мне закончить! – ответил Тони.

– Пусть закончит, – согласился Саймон. – Нельзя же прерывать человека на полуслове.