Зажги свою звезду (СИ)

– Как тебе сказать, Гермиона, – Макмиллан почесал затылок. – После подобного проклятия должны были бы оставить на пару дней для наблюдения. Это не то, чтобы обязательно, кстати. Скажем, если бы лекари знали, что отпускают тебя в какой-нибудь старинный особняк со сворой домашних эльфов, которые и сами способны за всем проследить, могли бы и не держать. Так что, я думаю, Гермиона, пару дней отдыха тебе обеспечена.

– Не обязательно, – Гарри тряхнул головой, сейчас говоря таким безапелляционного голосом, что спорить с ним было явно нежелательно. – Я заберу тебя на Гриммо 12 и почему-то я просто уверен, что Кричер прекрасно знает, что делать и за чем следить.

– Я не думаю, что это будет удобно, – безапелляционный голос Поттера очевидно на Грейнджер не действовал. – Мне не хотелось бы быть причиной неудобств для Кричера. Думаю, я прекрасно смогу провести несколько дней здесь, пока ищу для себя более постоянное место жительства. Просто свяжусь с агентами, уверена, мне найдут подходящую квартиру довольно быстро.

– Ты же понимаешь, что подобный вариант даже не рассматривается? – Поттер прищурился. – Я заберу тебя на Гриммо, и это не обсуждается. Макмиллан прав, мы всё обсудим чуть позже, и до завтра ты можешь остаться здесь: хотя бы день для наблюдений я им дам, пусть прогонят все свои тесты. А завтра ты отправляешься со мной. Я уже сказал, без возражений.

– Гарри, ты же прекрасно знаешь, как ко мне относятся на Гриммо. От Кричера до портрета Вальбурги, который, я уверена, всё ещё висит у тебя на стене.

– Думаю, тебе не следует беспокоиться о подобных мелочах, – внезапно подал голос до сих пор молчавший Малфой.

– Мелочах, – Грейнджер закатила глаза. – Ведь это абсолютная «мелочь», когда тебе каждые две минуты указывают на «сомнительный» статус твоей крови в весьма недвусмысленных выражениях. Конечно, с чего бы мне не радоваться?

– Гермиона, давай ты сейчас отдохнёшь, – Поттер решительно перебил её возмущенную тираду. – А я вернусь чуть позже. Думаю, нам не помешает сгладить несколько острых углов, вызванных не совсем улаженными на международном уровне перемещениями. А ты пока отдохни.

Как раз в этот момент в комнату вернулась медсестра, мягко оповестив Грейнджер, что её ребёнка сейчас должны осмотреть. Да и самой пациентке нужно бы отдохнуть. После чего она многозначительно посмотрела на троих мужчин, и те поспешно растворились за дверью. Передав Александра по-прежнему дружелюбно улыбавшейся волшебнице, Гермиона откинулась в подушках и устало прикрыла глаза.

Итак, она вновь в Англии…

========== Часть 3 ==========

Гермиона Грейнджер проводила своего лучшего друга детства, всегда дружелюбно настроенного к ней бывшего одноклассника и извечного недруга и противника стольких словесных баталий, что даже лучшая ученица Хогвартса с её легендарной памятью бы затруднилась все перечислить, задумчивым взглядом…

Если бы когда-то в детстве Гермионе сказали, что она очень ревнива, девочка бы просто насмешливо фыркнула. Но жизнь показала, что порой ревность действительно является крупным фактором её поведения. Повзрослев, Грейнджер однажды поняла: причиной тому её комплексы и неуверенность в себе.

Когда-то Гермиона приревновала симпатичного ей друга детства к Лаванде Браун. Тогда девочка была просто уверена, что Рональд ей очень нравится, а их с Браун взаимный интерес, да ещё поверх личных подколок Лаванды в отношении самой Грейнджер, явно стал двигателем прогресса.

Какое-то время Гермиона даже не сомневалась, что влюблена в Рональда, вот только при первой же возможности проверить свои чувства, те рассыпались в прах подобно карточному домику. Похоже, именно такими они изначально и были: сотканными из одной выдумки и готовыми исчезнуть при первом же дуновении ветров жизни.

Весь год, который должен был стать её седьмым в Хогвартсе, Гермиона практически провела с Гарри. Нет, романтикой там даже и не веяло, этот карточный домик Грейнджер не строила даже в голове. Почему-то именно на Гарри она с детства смотрела исключительно, как на брата. Забавным было другое: в отличии от того же Рональда Уизли, Поттер всегда видел в ней именно девушку.

Невольно вспомнился Святочный бал на их четвёртом курсе: Рон, мямливший в отношении Гермионы: «Ты же девочка», – и Поттер, ощутимо пихнувший его под ребра. Да и когда Гермиона тогда показалась на вершине лестницы, облачённая в чудесное бальное платье и демонстрирующая результаты многих часов стараний, Гарри, в отличии от Рональда Уизли, удивления не высказывал. Только восхищение, хоть и исключительно братское.

Поттер прекрасно осознавал, что Гермиона привлекательная девочка, именно тогда Грейнджер это впервые отчётливо поняла. Но просто он отвечал именно теми чувствами, которые и сама Грейнджер испытывала к нему: братской любовью.