Зажигая пламя

– Ну а с кем-то другим? – наседает Алина. – Как ты провел последние три недели, а? Обвинив Тимофея в том, что он изменяет мне, сам-то, наверное, был очень даже верен, да?

– Да! Я. Был. Верен! – яростно чеканю я. – Да я никого, кроме тебя, просто не вижу!

– Ой, все, хватит.

– Не вздумай бросать трубку! – строгим голосом предостерегаю я девчонку.

– Мне больше не о чем с тобой говорить, Егор. Ты все сделал для того, чтобы даже твой голос стал мне противен.

«Ты врешь!» – хочется сказать мне, но из горла вырываются лишь бессвязные хрипы.

Я ей противен? После того, как она с упоением обнимала меня и целовала, сидя на моих коленях, я ей противен?

Черта с два! Не верю!

– Я сейчас приеду. Выйди на улицу! – произношу я приказным тоном.

– Меня нет дома, – спокойно заявляет она. – И не звони мне больше. Ни с телефона Марго, ни с какого-то еще.

– Алина!

Но уже поздно, она бросила трубку.

Подлетев к двери, резко распахиваю дверь. Марго стоит за ней. Сунув ей в руки телефон, захлопываю дверь перед носом девушки. Затем натягиваю футболку, хватаю свой айфон и выхожу из комнаты. Пробираясь сквозь толпу, игнорирую взгляды Дана и Макса. У самого выхода сталкиваюсь с Дамиром.

– Ты в порядке, бро? – Друг внимательно вглядывается в мое лицо, пылающее злостью.

– В полном!

Покинув дом, прыгаю в тачку и врубаю музыку. Под ритмичные речитативы Мияги[3] срываюсь с места.

Уже через десять минут стою возле дома мышки и смотрю на окна ее квартиры. Свет не горит. Подхожу к подъезду и набираю заветные цифры. Ответа нет.

Неожиданно дверь распахивается, и в мои ноги тыкается плюшевая морда мопса. Следом из подъезда выходит какая-то старушка. Я дергаюсь к двери, не давая ей закрыться.

– Ой, а ты к кому? – спрашивает бабуля.

– К Столярову, – на автомате отвечаю я.

– А-а, ты из этих… Футболист, что ли?

– Типа того, – усмехаюсь я.

Старушка тянет за поводок своего мопса и уходит. Залетев в подъезд, поднимаюсь на нужный этаж и остервенело давлю на звонок. Безрезультатно.

Куда они делись?!

Чувствуя полнейшее бессилие, сползаю на корточки и прижимаюсь спиной к холодной бетонной стене. Несколько раз долблюсь об нее затылком.

Сначала я потерял мать, а теперь Алину. Две эти абсолютно разные потери заставляют меня чувствовать примерно одно и то же. Мне больно… Это какая-то необъяснимая боль, сверлящая в самом центре груди.

Телефон вибрирует, я достаю его из кармана. Отец. В последние пять дней он регулярно звонит мне, но я никак не реагирую на его звонки. Мне не хочется говорить с ним.

Скинув вызов, захожу в «ВК» и просматриваю страницу Тимофея Золотарева. Это стало моим ежедневным ритуалом – копаться на его страничке в поисках любых упоминаний об Алине. Но там так же пусто, как сейчас в квартире Столяровых. Последняя фотка на стене – та самая, которую он выложил пять дней назад.

«Английский может стать моим самым любимым предметом». Футболист обнимает мою мышку, выражение ее лица немного обеспокоенное.

Захожу на страничку Алины. Была на сайте вчера. Больше ничего посмотреть не могу – я в блоке.

Возвращаюсь на страницу футболиста и пишу ему сообщение:

В ответ прилетает отборный мат и направление, куда мне стоит отправиться. Я моментально закипаю. Хотя… Чего я еще ждал? Что футболист вдруг возьмет и ответит на все интересующие меня вопросы?

От Золотарева приходит еще одно сообщение:

Наверняка он не понимает, как сильно драконит меня сейчас.

Оставив сообщение без ответа, я покидаю подъезд мышки и возвращаюсь в тачку. Вновь включаю музыку и, опустив спинку сиденья, устраиваюсь удобнее. Меня незаметно вырубает.

Просыпаюсь от громкого лая. Потерев глаза, сажусь, возвращая спинку кресла обратно. Магнитола молчит. Похоже, посадил аккумулятор. Пробую завести машину – безрезультатно. Нужно позвонить Дану, чтобы он купил новый аккумулятор и привез.

Вновь потираю лицо ладонями. Более-менее проснувшись, смотрю в окно. Какая-то дворняга гоняет по улице кота. Тот наконец запрыгивает на дерево и начинает громко орать, а собака внизу лает на него как заведенная.

Выхожу из тачки. Отогнав собаку, снимаю кота с ветки. Он полностью черный, очень худой, морда и ухо разодраны. Пес, который его загнал, стоит на некотором расстоянии от меня, но не уходит. Видимо, ждет, когда я отпущу его добычу.

Я подхожу к подъезду, держа кота под мышкой. На мою удачу, оттуда как раз выходит женщина и даже придерживает для меня дверь. Кивнув ей в знак благодарности, я залетаю внутрь, поднимаюсь на этаж Алины и нажимаю на кнопку звонка. Словно за это время должно было хоть что-то измениться. Но чуда не происходит. Столяровых по-прежнему нет дома.

Присев на корточки, опускаю кота на пол. Он трется о мое колено и громко урчит. Грязный, окровавленный…

– Вот ты убогий, – говорю я коту и провожу ладонью по его костлявому хребту. – Ну-у… Я тебя спас. Теперь давай сам как-нибудь.

Оставляю его на лестничной площадке, а сам спускаюсь. Кот догоняет меня на первом этаже. Вместо мяуканья из него вырывается какие-то хриплые подвывающие звуки.

Вот же!

– Ну и куда ты намылился? Там же тебя сожрут.