Зажигая звезды

Лиам смеется над ее экспрессией, но прячет улыбку, когда по залу раздается голос Ножки и хлопок в ладоши. Мы выстраиваемся на перекличку, но продолжаем шептаться, как какие-то сплетники.

– Тогда на меня опрокинулся грузовик с такой пыльцой. Потому что по-другому я не могу объяснить свое присутствие здесь.

Лиам клянется, что не прилагал к этому руку и не просил своих родителей помочь. А других вариантов, почему академия сама пригласила меня на повторный просмотр, у меня нет. Все эти годы я старалась не высовываться и показывать себя только с лучшей стороны, чтобы в какой-то внезапный момент мне не сказали: «Извини, это была просто шутка».

– Я сама могу справиться с Бри. А если Ножка выберет ее, потому что действительно считает, что она лучше, значит, так и должно быть. Я доверяю ему.

– Ты такая правильная, – фыркает Валери.

– Аж тошнит, – поддакивает ей Лиам.

Подруга говорит, что у нас один мозг на двоих, но на самом деле это больше относится к двум – Траляля и Труляля, стоящим передо мной. Они постоянно действуют против меня, как единый организм.

– Аннабель Андерсон, – командует Ножка, и это означает, что я должна выйти на край сцены, чтобы поприветствовать его.

Дрожь пробегает по телу, и это очень странно, ведь несмотря на то, что наш преподаватель любит придираться, я всегда чувствую себя комфортно на его занятиях. Мне приходится немного склонить голову, чтобы свет софита не ослеплял глаза. Чем ближе я подхожу к краю сцены, тем больше чувствуется, что воздух начинает сгущаться. Все вокруг расплывается, а внутренности сжимаются, как если бы ты ожидал приближающегося удара в солнечное сплетение. Может, я заболела? В моей квартире очень легко простыть.

Кажется, что по коже кто-то ползает. Но это не насекомое. Это взгляд. За мной наблюдают. Я по привычке тянусь к подвеске на шее, чтобы придать себе уверенности, но там пусто. Мне приходится снимать ее на время практических занятий.

Я делаю шаг в сторону, чтобы не быть ослепленной софитом, и поднимаю голову, устремляя взгляд в самую лучшую точку обзора в зале театра.

Пара ярко-голубых глаз, которые мне удается рассмотреть даже с такого расстояния, смотрит прямо на меня. Но главное, что я не просто вижу их. Я знаю их. Глаза, которые собрали меня воедино, а потом разбили вдребезги.

Сердце совершает пару ударов, которые отдаются в ушах. Я смотрю в эту голубизну, как через открытое окно на небо. Окно, в которое меня выбрасывают, и у меня определенно нет шанса спастись от падения с такой высоты. Выход один – сгруппироваться, чтобы не разбиться насмерть.

Я обхватываю себя руками в надежде, что это поможет унять боль, распространяющуюся в моих нервных окончаниях.

Не помогает.

Возможно, нужно просто бежать. Потому что Леви-гребаный-Кеннет теперь будет стучаться в мое окно, пока я не открою. Даже если моя душа давно упала с высоты в тысячу миль.

– Аннабель, уступите место следующему студенту. – Голос преподавателя прорывается в мой пузырь паники. – Аннабель? Вы в порядке?

– Нет. Можно… – Я пытаюсь заставить себя говорить. – Можно мне выйти? У меня кружится голова.

Преподаватель медленно кивает, и мне приходится приложить все усилия, чтобы спокойно выйти из зала, а не сорваться на бег. Лиам и Валери провожают меня обеспокоенными взглядами, а затем подходят к преподавателю.

Как только я оказываюсь за пределами зала, бегу с такой скоростью, словно за мной гонится смерть. Мое дыхание настолько хриплое, что звук разносится по коридорам. Сейчас акустика совершенно не к месту. Кажется, звук биения сердца отражается от стен, создавая шум в ушах.

Это все сон.

Крепкая рука хватает меня за запястье и тянет назад. Кожу обжигает адским пламенем. Время останавливается, когда его грудь соприкасается с моей спиной.

Это не сон.

Я заставляю себя не дышать, чтобы не чувствовать его запах, который преследует меня многие годы. Который не дает забыть, что любовь к нему все еще жива и похожа на боль в колене. Она изводит меня каждый день на протяжении шести лет. Я хочу оглохнуть, чтобы не слышать этот голос наяву. Голос, живущий глубоко внутри и заставляющий думать, что у меня шизофрения.

Но все же потребность в кислороде берет свое, и я делаю медленный вдох. Его парфюм вызывает у меня зуд.

– Скучала по мне, Бель?

Слух, к сожалению, тоже в порядке, и я слышу голос Леви. Голос моей первой и единственной любви.

Наше дыхание синхронизируется. Место, где мы соприкасаемся, расплавляется от жара.

– Ты потерял право так называть меня шесть лет назад. – Мой голос похож на хруст гравия.

Я вырываюсь из его хватки, но отказываюсь поворачиваться. Мне не нужно встречаться с его взглядом, чтобы рассыпаться, как бусины по полу. Вместо этого я делаю пару шагов, увеличивая расстояние, и упираюсь ладонями в стену.

– Бель…

– Замолчи!

Я позволяю так обращаться ко мне одному-единственному человеку. И только потому, что половину алфавита она не в силах произнести. Больше никому. И у Леви нет никаких привилегий в этом вопросе.

– Аннабель, посмотри на меня…

– Не приказывай мне, черт возьми!