Зажигая звезды

Я тут же хочу взять свои слова обратно, ведь они совершенно не подходят для начала мирного диалога.

– Обычно я встречаю всех голой, – выплевывает она, и в следующую секунду дверь захлопывается прямо перед моим носом.

Заслужил.

* * *

Прошел час, а может, и больше, а я все еще сижу под дверью Бель, словно какой-то мокрый побитый щенок. Она не ответила ни на один мой стук и просьбу поговорить. И я не удивлен.

«Я прощу тебе все, но только не твой побег».

Чертовски верно, дорогая.

Сожалел ли я все это время о том, что принял такое решение? Бесчисленное количество раз. Я даже уже не знаю, где начинается и заканчивается вина за то, что мы попали в аварию, потому что она сливается с виной за то, что мой выбор жить без нее уничтожил нас обоих.

Говорят, все познается в сравнении. И это действительно так: когда я уходил от Бель, мне казалось, что нет ничего больнее, чем видеть то, как все мечты любимой девушки рушатся у нее на глазах. Но затем боль оттого, что она больше не моя, разорвала меня на части. Эта любовь была слишком сильна, раз сожгла нас в один миг. Я потерял способность чувствовать, потому что именно Бель всегда заставляла меня это делать. Урок, который мной был вынесен, хочется выгравировать на теле: никогда не помышляй о разрыве с любимым, если ты не готов этого вынести. Я никогда не был и не буду готов прожить жизнь без нее. Но слишком поздно. Эти клочья уже не сшить даже волшебными нитками, потому что я заслужил всю ненависть и презрение с ее стороны. Мне никогда не искупить эту вину.

Но я все еще здесь, потому что шесть лет без нее были вечностью без глотка воды. И теперь, когда мне дали испить из этого святого Грааля хоть каплю, мою жажду уже не остановить. Слишком много вопросов всплывает в голове, как в какой-то викторине.

Как она оказалась в академии?

Как ее колено, позволяет ли оно ей танцевать?

Почему я ни разу не встретил Бель в Бристоле, хотя пару раз специально проезжал мимо ее дома? Если она все это время жила в Лондоне, то наверняка регулярно возвращалась домой.

Я знаю единственного человека, который имеет представление о ее жизни, и именно поэтому стук в его квартиру в час ночи разносится по всему этажу. Лиам открывает дверь в одних боксерах, которые уже похожи на палатку оттого, как его член натянул их.

– Серьезно? Да ты издеваешься надо мной? – гневно пыхтит он.

– Прости, но сегодня я прерву поездку на твоем траходроме. – Я прохожу в его квартиру, которая больше похожа на музей или какой-то дворец восемнадцатого века. Серьезно, как он может жить в этой гнетущей атмосфере бархатной мебели и золотых люстр? Кровь аристократа не всегда идет ему на пользу.

– Конечно, ни в чем себе не отказывай, придурок. – Он захлопывает дверь и направляется в спальню.

Пять минут спустя Лиам появляется под руку с леди, шепча ей, как я понял, слова успокоения. Перед тем как захлопнуть дверь перед ее носом, он мурлычет: «Я тебе позвоню».

Он ей не позвонит.

– Ну и? – Лиам разводит руки в стороны, призывая объяснить причину моего визита.

– Не прикидывайся тупым, ты ожидал, что я приду к тебе.

– Ожидал, но не в час ночи. Люди вообще-то спят в это время, – ворчит он, заходя на совмещенную с гостиной кухню.

– Я знал, что ты не спишь, – ухмыляюсь я.

– Отлично. Так, значит, это еще и преднамеренная остановка моей кардиотренировки.

– Побереги свое сердце, а то оно не выдержит таких нагрузок.

Лиам ничего не отвечает. Вместо этого он наливает нам виски на два пальца и садится рядом со мной на диван. Подтолкнув мне стакан, откидывается на спинку и тяжело вздыхает:

– Начинай допрос.

Я прокручиваю все вопросы, как колесиком мышки документ на компьютере, чтобы выбрать тот, с которого нужно начать.

– Как она поступила в академию? Мы не попали на просмотр.

– Понятия не имею. Аннабель думает, что это я помог ей, вернее, мои родители. Но клянусь, никто из нас не прилагал к этому руку. Мы не знаем, почему ее приняли. – Губы Лиама кривятся, когда он задумывается. – Не злись на меня за то, что я врал тебе. И не ревнуй, когда я целую ее. Ты не имеешь на это права.

Я опрокидываю в себя виски. Мне срочно нужно разбавить свою кровь алкоголем. Я не могу винить Лиама. Вся вина за обломки нашего корабля полностью лежит на мне.

Не представляю, как Лиам умудрился быть хорошим другом мне и Бель одновременно. Мы свалили на него все это дерьмо, а он помогал каждому из нас. Во мне поднимается необъяснимое чувство единения с ним. Как если бы в детстве ты обменялся с другом браслетами дружбы.

– Я знаю. – Выпустив воздух через нос, откидываюсь на спину. – Просто…

– Просто ты все еще любишь ее, – констатирует он ровным тоном.

– Да, – мое горло сжимается, – сколько бы лет ни прошло.