Зажигалка

— Без сирени я больна. Мне бы хотелось иметь у себя густую чащу сирени, такой целый сиреневый вал в разных оттенках. Я уже начинала, а что вышло — стыдно говорить, пришлось бы прибегнуть к лексике моих строителей. Знаете строительные слова, которые старательно избегают помещать в словарях? Может, вы случайно знаете, откуда такую сирень брал пан Кшевец, у которого контора как раз тут у вас? И вообще, где разводят сирень для получения такой сиреневой чащобы, о которой я мечтаю?

Уже при первом упоминании сирени женщина как-то насторожилась, а услышав фамилию Кшевец, просто окаменела.

Помолчав, язвительно поинтересовалась:

— А что? Сирень от пана Кшевца пани не очень понравилась?

Я решила — истинные чувства скрыть, разговор вести очень тонко, дипломатично и глуповато. А она… даже если бы долго думала, не нашла бы лучшего вопроса, чтобы вывести меня из равновесия.

— Сирень от пана Кшевца, проше пани, годится лишь… лучше опять обойдусь без строительной лексики. Много видела я в жизни всякой сирени, но та, от пана Кшевца, побила все рекорды. Никто не велит мне остаток жизни провести в его сиреневой нищете. И закон не запрещает человеку искать то, что он хочет, а для этого к кому лучше обратиться, как не к такому цветоводу? Кто может дать лучший совет? Невозможно, чтобы вы не знали, где можно купить отличную сирень!

Да, мои решения немногого стоят. Чем эта женщина провинилась передо мной, что я так набросилась на нее? К тому же лишая себя возможности что-нибудь узнать не только о сирени.

Я извинилась.

— Вы уж не обижайтесь, но мне нехорошо делается, как только я вспомню сирень в своем саду. А так мечтала о ней! Всю жизнь, пока вот на старости лет не завела свой садик. И сразу такая неудача! Но я не отступлю. Не повезло в тот раз, поищу в другом месте. Не в том я возрасте, чтобы тридцать лет дожидаться сирени моей мечты. Сами видите.

И все-таки женщина с женщиной всегда договорится.

Камень, в который превратилась садовница, немного помягчел, и она вроде бы уже с симпатией смотрела на меня. Возможно, что тоже любила сирень, а может, настроение ей улучшила разница в возрасте между нами в ее пользу.

И она нерешительно начала:

— Вы случайно не получили их… нет, минутку. Что именно вам всучили?

— Высокорослое барахло, чем-то несомненно зараженное и пересушенное. Из кучи закупленного принялись три жалких саженца, и то не уверена, выживут ли. На чащобу так же смахивают, как я на павлина.

Она кивнула и стала выбираться из папоротника. Я перед ней пятилась, не могла развернуться из-за тесноты, готовая приобрести и папоротник, хотя он мне и вовсе ни к чему.

— А не было ли на них… такой красной полоски, на том месте, где сирень разветвляется?

— Надо же! — удивилась я. — Меня уже кто-то об этом расспрашивал. Я на всякий случай проверила — ни на одном не было.

— Значит, хоть какая-то совесть еще в нем сохранилась, — проворчала женщина, и мы выбрались наконец из папоротника. Облегченно вздохнув, я перестала пятиться и одновременно смотреть под ноги, из-за чего чуть не уселась на свои покупки. Цветочница вовремя подхватила меня под локоть и спасла растения.

— Учтите, я к этому никаким боком не причастна, — предупредила она. — Ничего общего с ним не имею и не желаю иметь. Не вы первая про него расспрашиваете. Говорите, и вас кто-то о сирени расспрашивал? Кто и о чем?

— О сирени с красными поясками. По телефону звонили.

— А…

Она вынула из кармана джинсов сигареты, я вынула свои из сумочки, и мы дружно закурили, вопреки воцарившимся у нас порядкам. Ее внешний вид и, надеюсь, мой тоже никак не свидетельствовали о заболеваниях, вызванных курением. Приходилось мне видеть некурящих в гораздо худшем состоянии.

— Ну, ладно! — решилась цветочница. — Я старалась проявлять лояльность, не хотела распускать сплетни, но все имеет свои границы. Мне вовсе не улыбается впутываться в его темные делишки, я не намерена в них вникать, но вас, считаю, должна предупредить. Больше никогда никаких растений от него не покупайте.

Я клятвенно заверила добрую женщину, что именно так и поступлю. Я и раньше пришла к такому выводу, а все из-за сирени, ну а теперь, раз она советует, тем более. Но хотелось бы знать…

— А кроме сирени, у вас больше ничего не погибло? — поинтересовалась она.

— Погибли, а как же. Елочки. И еще мелочь — ежевика, черная смородина.

— Понятно, кусты. Ладно, так и быть, скажу вам правду.

В голосе цветочницы явно звучали нотки мстительности, и я подумала: что этот проклятый Миречек еще отмочил? Кроме того, что погиб? Ведь о его смерти она еще явно не знала, полиция до нее не добралась. Кстати, как мне лучше поступить? Сказать ей о гибели огородника или промолчать? Комиссар моих намеков вчера не поддержал, так что я имею право не быть уверенной в его смерти, но он и не опроверг их! Пока промолчу.

Цветочница затянулась сигаретой и приняла мужественное решение.