Зажигалка

Раскромсав свитер и смешав все куски красного, мы почти целиком сменили в одном из домиков кошачью подстилку, аккуратно все заделали и с помощью Витека водрузили один домик на другой, сменив заодно и верхний кусок пенопласта.

Когда Малгося прекратила наконец жужжать пылесосом в гостиной, мы с чувством хорошо выполненного долга уселись за столом в гостиной.

Разговор начала Юлита, констатировав с удовлетворением и какой-то непонятной претензией, что полиция до нее до сих пор еще так и не добралась.

— А сотовый у тебя до сих пор выключен? — спокойно поинтересовалась я. — Так чему же удивляться? Теперь включай, хватит скрываться. Хотя погоди. Сначала придумай, почему он у тебя был так долго выключен. Дотошный комиссар наверняка захочет это знать.

Естественно, такие сложности в Юлитину голову не пришли. Она глядела на меня в полной растерянности, как всегда ожидая дружеской подсказки. Но тут меня перебила Малгося.

— И она и он за рулем, — открыла она Америку. — Меня сегодня повезут домой как барыню. Полагаю, что мы с тобой, Иоанна, могли бы позволить себе по глоточку вина.

— Витек!

— Уже разливаю, — в полной готовности отозвался тот. А за это время Юлита вроде бы сама придумала причину такого долгого выключения своего сотового.

— Да я просто забыла о нем! Вчера вечером отключила, когда уселась за корректуру, а потом забыла включить.

От меня так легко не отделаешься.

— А сегодня где ты была целый день? Если расскажешь им о косметичке, они во всем разберутся. Схватят и тебя и Ришарда, потому как неизвестная гангрена заметила и запомнила номер вашей машины. Мы все должны твердо стоять на своем, будем отпираться — номер перепутали, а никто из нас вечером из моего дома не выезжал. Так что придумай что-нибудь другое, и никаких косметичек и парикмахеров!

Юлита размышляла вслух плаксивым голосом:

— Сначала я была дома… ну а потом… у парикмахерши! — докончила она еле слышно. В эту голову ничего путного прийти не могло.

Долгое время все молчали, все думали. И в наши головы тоже ничего путного не приходило. Умнее всех оказалась Малгося:

— В костеле она была! Ты ведь верующая, в костел ходишь часто, и не понадобятся свидетели, ты не для того ходишь в костел, чтобы все тобой любовались. Молишься в уголке, закрыв лицо. Или на коленях? Это уж ты сама придумай, как и в каком именно костеле ты была, где не положено трезвонить сотовым.

— В том, что у кладбища, — подсказала я.

— А это не будет святотатством? — засомневалась верующая.

— Ну нет, больше не могу! — заявил Витек вставая. — Это какое же терпение надо иметь!

И он решительно направился к холодильнику, по дороге пояснив, что уже конец дня, сегодня он поработал на славу, плевать ему на оставшегося клиента, а за ними с Малгосей может приехать его кореш Гжесь, он и отвезет их домой.

И он вытащил бутылку виски, взял бокал и занялся льдом, попутно продолжая тему:

— Я не историк и вообще только рабочий, но помню из истории, что церкви всегда служили людям убежищем в трудную минуту, что-то вроде того, что там можно спрятаться, и полиция тебя не тронет. Костел спасал невинных в безвыходных ситуациях, какое же это святотатство?

Я его поддержала, холодно спросив Юлиту:

— Так, значит, ты убила Мирека?

— Ну, знаешь! — возмутилась Юлита.

— Тогда кому же, как не Богу, прийти к тебе на помощь?

Юлита настолько расхрабрилась, что признала стоянку у моего дома вполне достаточной для двух машин — Витековой и ее — и жалобным голосом тоже попросила рюмочку вина. Гжесек вполне мог и ее отвезти. Витек откупорил нам вторую бутылку вина. После довольно долгих размышлений мы избрали костел на Бродне, где были некогда похоронены мои предки. Кстати, я могла попросить Юлиту поставить свечку на их могиле в честь годовщины.

— Правда, найти могилу очень трудно, она в самом центре кладбища безо всяких ориентиров. С каждой стороны до нее далеко, и старой перечнице очень трудно туда добраться, вот я и попросила тебя.

— А годовщина какая? — заинтересовались присутствующие.

Если я придумывала легенду, то всегда старалась по возможности придерживаться хоть какой-то правдивости. И в данном случае, поскольку у нас сейчас сентябрь, дед мой мог как раз сегодня вернуться из ссылки. И погиб он вовсе не в варшавской больнице, когда та рухнула и все больные погибли, а каким-то образом выбраться из-под развалин, потом из Варшавы, долго это продолжалось, он шел пешком, был больной и старый, и вот как раз двадцать шестого сентября добрался до своих родных под Варшавой. Чем, не годовщина? Могло так быть?

— Неплохо придумано, — похвалила меня Малгося. — И никто на нее не обратил внимания, да и зачем обращать?

— И все же, неплохо было бы мне знать, где именно находится твоя могила, — глупо настаивала Юлита.

— Найду адрес, — пообещала я, — говорю же, в самом центре кладбища. В двух километрах от всех ворот. Как в банке! Проверяла лично.

— И на кладбищах никто тоже не включает сотовых, — оптимистически напомнил Витек.

Пока мы уточняли и обсуждали подробности, моя голова работала активно, и я выдвинула новое предложение:

— А почему бы и не у Левковских?