Зажигалка

Вот тебе на! Черноволосая даже не сразу ответила на такой глупый вопрос. Потом, словно бы переломив в самой себе сопротивление, вздохнула.

— Ну ладно, мясо у меня оставлено в кухне в кастрюле — не буду затягивать. Подтвердить могут, по очереди: в ресторане за Тухолью, бензоколонка в окрестностях Липна, у них как раз кончился бензин, потом бензозаправка перед Плоньском, они, наоборот, переливали бензин из цистерны, потом бензозаправка в Ломянках, до которых мы доехали уже на последних каплях, их сотрудник еще сказал, что последние метры мы ехали на бензиновых парах, потом наш сосед, он приехал сразу за нами и ждал, пока мы въедем в свои ворота, там у нас очень узкий проезд, ну, наконец, сын, он ожидал нас дома, но я знаю, что сын не в счет. О других свидетелях ничего не знаю.

Никто не вмешивался в допрос, никто не мешал следователю. Тот уже просто по обязанности задал вопрос:

— Вы знали Мирослава Кшевца?

— Понаслышке.

— Что вы о нем слышали и от кого?

— От пани Иоанны. Что он нехороший, так что я не собиралась обращаться к нему за растениями и даже ни разу не видела.

Вольницкий не понял, какая связь между мясом, которое у свидетельницы готовится в кухне, и убийством Кшевца, но решил оставить выяснение этого вопроса до другого раза. К сожалению, черноволосую не удалось затолкать в небольшую группу подозреваемых, но, к счастью, тут появилась еще одна подозрительная особа, самая молодая из присутствующих, идеально подходящая на роль убийцы в описании Габриэлы, и что-то подсказывало следователю, что это девушка импульсивная и вспыльчивая. Что-то в ней было такое… может, сапожки и спортивные бриджи?

— Вы ездите на лошадях? — безо всякой подготовки ошарашил он ее вопросом.

Со стаканом кофе в руке она усаживалась в этот момент за стол и ответила, вовсе не ошарашенная, почти равнодушно:

— Езжу.

— Постоянно? Профессионально? Жокей, что ли, на скачках?

— Нет, я наездник.

— Это как?

— На показах.

— Каких показах?

— Когда нужно продемонстрировать лошадь, показать ее возможности. Вообще, продемонстрировать верхового коня.

Вольницкий помолчал, подумал, решил больше в лошадиные дела не углубляться, какая разница, верховой конь или еще какой. В конце концов, покойника убили не копытом, лошадьми его не травили, и вообще, травить… так о лошадях не говорят.

И он поспешил вернуться к привычным вопросам:

— Где вы были вчера вечером?

Отпив немного кофе, с явным удовольствием и, кажется, облегчением, она в свою очередь помолчала. И затем резонно заметила:

— Это зависит от того, когда именно.

— Между восемнадцатью тридцатью и двадцатью,

— В восемнадцать тридцать я была в Седлисках. Почти до девятнадцати. В семь, то есть в девятнадцать, я отправилась в Варшаву и без четверти восемь была в Виланове. Сразу же после восьми отправилась домой и уже не выходила.

Следователь оживился:

— Где именно вы были в Виланове и что там делали?

— На улице Радостной, номера не помню. Консультировалась у ветеринара.

— Кто-нибудь вас видел?

Девушка сделала еще глоток кофе и с явным неодобрением повнимательнее взглянула на полицейского.

— Полагаю, что ветеринар. Я не заметила, чтобы он говорил со мной с закрытыми глазами.

— А еще кто?

Теперь девушка помолчала, явно вспоминая.

— Думаю, что все, кто там в это время у него был. Жена ветеринара. Хозяева собаки, маленького боксера, ему делалась небольшая операция, я помогала. А когда я уже уходила, какие-то дети пришли с кошкой. Не знаю, кто еще.

— И все время вы находились у этого ветеринара?

— Не в его квартире, а в его приемной. Да, все время.

И последний обязательный вопрос:

— А кто вас видел дома?

— Мой брат.

— И больше никто?

Главное, время. Его надо уточнить особенно тщательно. Медэксперт считает, что покойный расстался с жизнью в промежутке между восемнадцатью сорока пятью и девятнадцатью пятнадцатью. Если свидетельница где-то немного передвинула время, подправила, короче, соврала, она могла успеть прикончить Кшевца до визита к ветеринару.

— А зачем вы вообще поехали к ветеринару? — небрежно спросил он, не акцентируя своего интереса к этому моменту допроса.

— Я же сказала — проконсультироваться.

— По какому вопросу?

— Относительно здоровья.

— Вы лечитесь у ветеринара?

— Не я, лошадь.

Вольницкий в принципе любил животных, но тут решил — надо во что бы то ни стало отвязаться от лошадей, они тут явно играют роль дымовой завесы. Лошадьми хотят отвлечь его от главного, задурить голову, но не на такого напали.

— Вы не могли бы подробнее рассказать, в чем дело?

Подозреваемая тяжело вздохнула.

— Я возвращалась от застоявшегося коня и хотела спросить специалиста, правильное ли лечение я назначила. Лошадь пришлось перевозить, но оказалось — все в порядке. Еще поподробнее? Рассказать о физиологии коня и углубиться в ее тонкости? Лучше я вам дам учебник.