Заживо погребенная в роке - Buried alive in the rock

           КОДА:

           Свершило поворот свой колесо.

           В грязи завязло. В грязь ушло.

           И на повозке обветшалой,

           на то, что мчалась вдаль сначала,

           Осталась пара чудаков,

           Читай смелее - ...дураков... (13)

Комментарии-разъяснения:

     1. Поэт Б.Б. - имеется ввиду Борис Баркас, великий тусовщик, теперь вполне солидный человек, поэт, написавший известный хит для А.Пугачевой под названием "Арлекино", работавший с Г. Грапсом, Тынисом Мяги, В. Голутвиным. Раньше был очень длинноволос и чрезвычайно хипповат. Справедливости ради размечу, что марш в рок-опере "Стадион" с многообещающими строчками "Марксизма рак съедает государство" принадлежит перу маэстро Б.Б.

    2. Шахназаров Юрий - маленький басист с большой гитарой, работал с А.Градский в "Скоморохах", пел "Роллингов", в момент написания "Ностальгии" руководил ансамблем "Рецитал", в 1989 году явился миру в качестве басиста на концерте по поводу 20-летия "Машины времени", а так - где-то отсиживается и чем-то занимается.

    3. Ирина - хороший человек, в прошлом жена Шахназарова. Местонахождение неизвестно.

    4. Фокин Юрий - супербарабанщик тех времен и нашего народа. Прославился по работе в "Скоморохах" и в "Цветах". Взял и уехал в США, находится в прославленном монастыре где-то вблизи Нью-Йорка. Пробовал быть и буддистом.

    5. Буйнов Александр - кто видит его сейчас, пусть не кривится. Во времена "Скоморохов" с ним все было в полном порядке. По происхождению - полугрек - полуцыган. Жертва совка.

    6. Александр Лерман - композитор, певец, поэт, знающий около 16 языков, работал с А.Градским и с группой "Ветры перемен", в настоящее время большая научная шишка в Йельском университете (США).

    7. Галка - хорошо известная музыкантам Галина Разумовская, выступающая в паре с Галей Лонговой. И та и другая - бабушки легкого сейшенового стриптиза.

    8. Чугреев Володя - барабанщик, одно время щеголял в черных лакированных ботинках. Чего-то не понял в соответствующем кодексе и был властями примерно наказан.

    9. "Джим-покойник" - Хендрикс, разумеется.

    10. "Виски с соком" - пили виски "Клаб 99", разбавляя его виноградным соком. Редкостная гадость.

    11. Гужов Михаил - темная личность, лохматая, не всегда умытая, здорово играл на том самом инструменте, который упоминается в поэме.

    12. "То были дни" - "Those Were The Days", популярная песенка, которую исполнила милашка Мэри Хопкинс с подачи Пола Маккартни. Мы тогда думали, что они поженятся.

    13. "Читай смелее" и т.д. - каждый в конце ставит то слово, которое ему ближе в зависимости от степени испорченности. Удачи!

КОНСТАТАЦИЯ

самого факта

существования осколка

Эпохи Сада

(Часть II, см. Часть I - Ностальгия)

Побитый молью бархатный пиджак,

линялые, залатаные джинсы,

хозяин ваш - не гений, не дурак -

любитель шашлыков, харчо и кинзы,

хранитель постеров с компанией Битлов,

трудов заумных про различные буддизмы,

когда-то сотрясатель гососнов,

в пылу и спешке отрицавший "измы".

На книжной полке - пыльные тома,

Вот - Ивлин Во, Г.Гессе, Фолкнер, Маркес,

а рядом - не новелла, не роман -

запиленный до неприличья "Таркус" (1)

В засохшей ветке - отзвук икебан:

приятель наш ко всем грехам - художник,

не чужд ему поэтов шалых клан

и И.Христос - короче, не безбожник.

Его обитель может рассказать

о вечеринках, о сиденьи на карнизах,

страстном намерении прощать,

о муках зависти врагов-соседей снизу.

Бывали здесь, одеждами шурша,

такие девы с томными очами,

что от восторга прыгала душа

и не хотелось шевелить, увы, мозгами...

У дев - ученье в меру, без потуг,

но - sex appeal и просто пропасть шарма!

(Ну, а потом из хрупких тел подруг

вдруг появилась копия жандармов...)

Хозяин пиджака был холостой,

кто не женился в 25 - совсем пропащий,

любил кутнуть, грешил, само собой,

но джентельменом слыл он настоящим.

Бессонницей страдал он как-то раз

и вот ему пригрезилась девица,

с обычной парой чуть раскосых глаз,

не поэтесса, не плясунья, не певица.

В толпе такую просто потерять,

но - боже мой! Не пьет, не ржет, не курит,

не поминает всуе слово "мать"

и ничего себе на фейсе не малюет.

Такую под стеклянный под колпак,

Да на Манеж - толпе на удивленье...

С тех пор наш и не гений, не дурак

вдолбил себе, что видел он знаменье,

внушил себе, что только лишь она

его счастливым делает навеки.

Что делать! Ведь была тогда весна

и соком наливались всласть побеги.

Побеги трав, деревьев и кустов,

побеги чувств, достойных сожаленья,

побеги вновь оживших старых снов

и, наконец, ненужных вдохновений...

Весна! Весна! Вот площадь, где поэт

стоит задумчиво (а голубь - на макушке),

здесь полночью держали мы совет,

куда нам двинуть - вверх ли, вниз по Пушке?

Здесь пили из бутылок молоко - на Чехова был автомат молочный,

прощались здесь, знакомились легко,

встречались здесь - случайно и неточно.

И было дел невпроворот - по 10 сейшенов одних в неделю!

А сколько получалось их за год?

Вот где плясали, спорили, потели!

И как-то телеграмму в октябре

Дж. Леннону, дурачась, отправляли (2) -

Мол, обнимаем, Джон в Своей дыре

Мы Birthday твой чин-чином отмечаем...

А как же без проблем без мировых?

Писать об этом сотни лет не хватит,

решали хором - без лентяйских выходных,