Зазнобы августейшего маньяка. Мемуары Фанни Лир (СИ)

Ухтомскому стало жаль несчастную женщину. Дабы доставить ей какое-то разнообразие в жизни, князь пригласил красавицу на чашку чая к его императорскому высочеству. Время прошло незаметно и приятно. Молодые люди с интересом болтали о Петербурге, светских новостях и семейной жизни. Ники оказался чутким и внимательным слушателем. Александра излила ему душу.

Затем состоялось ещё несколько встреч за чайным столом.

Как-то начальник охраны, разморившись на веранде под тёплым крымским солнцем, пошёл в комнату немного соснуть. Когда он вернулся к молодёжи, Ники и Александра за чашкой чая с интересом беседовали об искусстве. Князь умилился и позволил им встречаться без его присутствия.

Откуда было старому адъютанту знать, что молодые люди за полчаса до этого сжимали друг друга в жарких объятиях? Как им было сохранить целомудрие среди располагающей к любви крымской природы — мерным рокотом прибоя, задумчивыми кипарисами, благоуханием магнолий и роз, рассеянным солнечным светом в комнате и неподражаемым пьянящим воздухом?

Александра влюбилась в Ники с первого взгляда. Великий князь ответил взаимностью со второго. В сердце его царила Фанни. Но она находилась далеко, и неизвестно кому в этот момент она дарила свои ласки. Фанни была блондинкой, и после неё Ники нравились только женщины с этим цветом волос. А Александра была брюнеткой. Но дарёному коню в зубы не смотрят.

В конце концов, случилось то, что обыкновенно бывает в подобных ситуациях.

Адъютант его императорского высочества князь Ухтомский застал парочку на софе в позе, неприличной для столь воспитанных особ.

После этого главный охранник великого князя до конца жизни читал себя круглым дураком. А тогда, в первые часы после неприятного открытия, он послал донос на высочайшее имя. В нём Ухтомский возлагал вину на себя и Александру Демидову. Красавицу он характеризовал как интриганку, затеявшую этот роман ради корысти. Следующим шагом с её стороны может быть шантаж.

Из Санкт-Петербурга незамедлительно ответили: красавицу гнать вон!

Ухтомский попытался это сделать. Но опоздал: Александра ждала от Ники ребёнка.

Романовы рвали и метали, а Ники смеялся: «Будут знать меня!»

Тогда решили гнать от Демидовой великого князя. Николая Константиновича в сопровождении Ухтомского отправили на Украину, в уездный городишко Умань Черкасской губернии. В этом медвежьем углу, полагал Петербург, у анфан террибль (ужасного ребёнка по-французски) не будет соблазнов для психики в виде роскошных женщин и разлагающей атмосферы юга.

Тем временем Демидова начала массированную атаку на императора и его семью. Она забрасывала их письмами, в которых, по словам Михаила Греческого, «настоятельно требовала, чтобы её привезли к его высочеству великому князю Николаю, дали ей ухаживать за ним и позволили узаконить ожидаемого ею от его высочества ребёнка. И в каждом письме не уставала она повторять, что великий князь Николай ни в чём не виновен и совершенно здоров».

Письма привели к тому, что в Умань послали Балинского для освидетельствования состояния душевного здоровья великого князя. Профессор привёз Николаю Константиновичу оригинальный подарок: только что вышедшие на Западе мемуары Фанни Лир.

Ники начал читать их со страхом. Фанни слишком много знала. Он боялся, что любимая приведёт факты, которые плохо отразятся на его нынешнем положении и будущем. Однако по мере ознакомления с текстом лицо его светлело. И снова слово его биографу:

«Великий князь, писала она, — само совершенство. Единственный его недостаток — клептомания. Ну что ж, это не самый великий грех. Ники любит взять, что плохо лежит. Но делает это он совершенно невольно, нечаянно, как говорят французы — мальгре люи. Порой его высочество и у неё, Фанни, подворовывал безделушки. Она, к счастью, велела вернуть их ей, потому что дорожила ими, и, когда их высочество нечаянно, мальгре люи, унёс их, ей очень их недоставало. И старые иконы из молельни Мраморного дворца он вынес вопреки себе, поневоле, от этой своей клептомании. Брильянты из оклада матушкиной иконы украл, конечно, его высочество, но не почему-нибудь, а всё потому же, что его высочество — клептоман. А уж под конец Фанниной с ним любви чужие драгоценности и вовсе просто-таки сыпались у него из карманов.

О миллионе, о террористах, о Перовской не было ни слова. Ни слова также и о корнете Савине. Ни о том, что собирался великий князь везти Фанни в Париж, чтобы там тайно обвенчаться с ней.

Дочитав роман, Ники усмехнулся обычной своей усмешкой. И то сказать, изобразила его Фанни вполне привлекательным. Ники в её романе — рыцарь, ничуть не злодей, но с небольшим, и, пожалуй, даже интересным недостатком. А зато и государеву семейству, и папа с маман, и двору, и полиции досталось от госпожи сочинительницы по первое число!»