Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского

После обсуждения будущего цензуры была поднята довольно щекотливая тема. Глава американской делегации Чарльз Гати спросил, когда Москва даст новую оценку своему вторжению в Чехословакию и подавлению Пражской весны 1968 года, или хотя бы выскажет свои сожаления; по его мнению, без такого шага волнения в Чехословакии неизбежны. Глядя на стол, Шахназаров назвал это «весьма деликатным вопросом» и сказал, что сделать первый шаг на пути к переоценке должно местное руководство в Праге. Подняв голову и посмотрев на своего американского собеседника, он добавил: «У нас единое мнение по этому поводу. Это вторжение очень плохо повлияло на международную ситуацию и на ситуацию внутри страны. Мы все это понимаем, но не сказали об этом открыто, на публике».

Другой американец, Строуб Толботт из журнала «Тайм», заметил, что высказывание министра иностранных дел Шеварднадзе о том, что вторжение в Афганистан было «незаконным, аморальным действием», представляет собой резкий контраст с молчанием по поводу 1968 года. В раздражении от напористости американцев, глава советской делегации вставил: «Вы действительно хотите от нас дестабилизации ситуации в Чехословакии?» Стараясь снять напряжение, Шахназаров прокомментировал: «Мы, как страна, не будем решать этот вопрос. Но мы не станем препятствовать другим».

После недолгого обсуждения Восточной Германии стороны вернулись к Чехословакии. Богомолов сказал: «Что касается Чехословакии, то мы прямо не осуждали вторжение 1968 года, потому что не хотим создавать еще одного Чаушеску. Такой шаг заставил бы сплотиться консерваторов, которые попытались остаться у власти своими методами». Немного разочарованный нежеланием некоторых американцев признавать искренность его заявлений, Шахназаров заявил: «Горбачев сказал, что не будет вмешиваться во внутренние дела, и пока что не вмешивался. Доктрина Брежнева никогда не была опубликована, так что и отказаться от неё формально невозможно. Что ещё вы от нас хотите?»

На следующий день американские и советские эксперты вновь встретились в неказистом помещении для очередного обмена мнениями и дискуссии на разные темы. К концу встречи, после продолжительных разговоров о будущем Европы, итоговые высказывания обнажили один из острых моментов.

Один из членов советской делегации в продолжительной, но довольно последовательной речи изобразил будущую эволюцию Европы как слияние Востока и Запада. Согласно его мнению, Европа была осью противостояния холодной войны, вызванной страхами противоположных сторон. Создавшееся напряжение привело к гонке вооружений и к защитной реакции Москвы, которая пыталась сохранить свою социалистическую модель и своё присутствие в Восточной Европе. Теперь Москва ищет пути выхода из этой конфронтации, ставшей причиной экономического застоя в социалистическом лагере. Одно из важных направлений действий – это внутренние реформы. Во внешнем же мире Москва отказывается от своей мессианской политики и пытается положить конец разделению Европы. Оратор предсказывал эволюцию на пути к созданию «военного равновесия на минимальных уровнях», когда обе стороны лишь поддерживают «ненаступательные силы». В этом случае возможны проявления национализма, но даже он уступит дорогу экономической интеграции и взаимозависимости. В заключение выступающий сказал, что в том будущем, каким его видит Москва, обе страны, Соединённые Штаты и Советский Союз, поддерживают «общеевропейское сотрудничество».

Бжезинский постарался опровергнуть такой взгляд сквозь розовые очки на будущую роль СССР в Европе. В частности, он усомнился в том, что «ослабление конфликта в Европе одинаковым образом скажется на отношениях европейских стран к обеим державам». Гораздо вероятнее, что США не только сохранят, но и упрочат своё присутствие, в то время как СССР будет вытеснен на обочину. Он объяснял это так: «Текущая ситуация основана на разделении Европы, и военное присутствие сверхдержав – ключевой фактор в определении их относительных позиций. После ослабления конфронтации в Европе важность военных сил уменьшится. В результате вырастет роль других факторов, таких как идеология, культура, коммуникации, политика и экономика. Во всех этих областях Соединенные Штаты имеют преимущество – причём растущее – над Советским Союзом». Далее он сравнил относительное положение обеих сверхдержав в невоенных сферах влияния и пришёл к чёткому выводу: «Вопрос заключается в том, сохранит ли вообще СССР присутствие в Европе». Подводя итоги своим рассуждениям, он сказал: «Единственная надежда для вашей страны в этом отношении – это проведение радикальных внутренних реформ, которые позволят вам принять участие в этих глобальных процессах».