Збройники

Джойстики, кажется, сейчас хрустнут под пальцами, так сильно я сжимаю пульт, молясь, чтобы китайская игрушка поднялась как можно выше… Ну давай, родной мой, давай, еще чуточку выше, еще немного назад… Если бы я мог, я бы подталкивал тебя… Мастер бурчит в рацию и прыгает за пулемет, звонко стреляет СПГ, и тут же Толик начинает засыпать «Амонсклады» короткими. Тяжелые, почти в полста грамм весом, пули «бэ-тридцать-два» распарывают ветер, и в короткий промежуток между грохотом и грохотом я слышу тяжелые шлепки по камням. О, «Утес» включился… Пора сваливать с края… Ну, давай, солнышко, давай! Еще немножко выше! Еще..

Картинка дергается, качается, и квадрик вдруг начинает тянуть вбок, вертеть, бросать из стороны в сторону. Попали? Да ладно, тогда уже падал бы… Квадрик, вдруг ставший слабоуправляемым, тянет куда-то в сторону «Эвереста», в правом нижнем углу экрана стрелка направления движения вертится как сумасшедшая. Высота не растет, «фантик» тянет назад и вбок на двухстах сорока метрах… чччерт, а вот теперь высота начинает падать. Как-то рывками, скособочено, пытаясь удержаться за воздух маленькими лопастями, квадрокоптер ползет в нашу сторону. Двести метров по высоте… Сто восемьдесят… Хорошо, что между нами и сепарами глубокий карьер, и у нас минимум метров тридцать запаса по высоте… и плохо, что на дне карьера — озеро. Перелететь… перелетишь, маленький, а? Давай? Я тебе обещаю — больше никогда не буду снижаться до ста тридцати. Честное слово. Ну давааааай…

Снова стреляет гранатомет. Над нами свистят очередные три подарка для «Банана», заряд батареи тает на глазах, двенадцать процентов, одиннадцать, десять… Высота… он не может ее определить, палочки вместо цифр. Я подымаю голову, пытаясь рассмотреть «Фантом» в стылом воздухе, и конечно же — ни черта не вижу.

Квадрик падает, не долетев до нас метров шестьсот.

— Хватит, — говорю я Мастеру, вешающему коробку на «дашку». — Все, упал. Идти треба.

— Пошли.

— Куда? Васе сказать надо. И ты ж вроде как в наряде… А где Петя, кстати?

— На АГСе с биноклем. Ближнюю посадку смотрит, подстанцию и «заводуправление».

— Ааа, — я сажусь на землю и с хрустом выпрямляю спину. — Фууууух… Пизд@ц.

— Да, — говорит Мастер. — Это он.

— Шо там, не попали наши? — я достаю телефон. Надо звонить коммандеру, докладывать, что сепары сбили ровно половину наших военно-воздушных сил.

— Флаг снесли. По «эспешке» не попали.

— Мля. Короче, на шару слетал.

— Ну да. Не всегда ж результат получается… И квадрик жалко. Интересно, шо там с ним?

— Лопасть, скорее всего. Или мотор.

— Вася орать будет.

— Нехай на сепаров орет, они ж стреляли.

— Стреляли они, а звиздюлей вывесят тебе.

— Шо есть, то есть…

Почти день

— Как? Как ты мог проиметь почти новый квадрокоптер? — Вася все еще злится, но уже, кажется, остывает.

— То не я, то злые сепары. — Я едва поспеваю за длинноногим коммандером, широко шагающим по засыпанной щебнем дороге. — Да погоди ты, не успеваю!

— Жрать надо меньше. И ходить — больше. Точно от тебя один ущерб…

— Ну, тут не соглашусь.

— Какая высота была?

— Ээээ… сто тридцать.

— Дебил.

— Не видно ни хрена было.

— Каску чего не взял?

— На квадрик?

— Та сейчас!

— Забыл.

— Лучше бы ты голову дома забыл, как в школе… Место не забыл?

— Не. Примерно же…

Мы идем за квадриком. Идем вдвоем, едва отбившись от попыток Мастера и Президента пойти с нами. Идем почти на прогулку, если не считать того, что километрах в четырех-пяти от нас по-прежнему бухают САУшки, посылая снаряды в сторону «Банана». Мы идем, спотыкаясь о камни, Вася несет свой АКС на скрещенных на груди руках, я повесил РПК на плечо и пытаюсь не отстать от коммандера. На развилке, там, где обычно мы поворачиваем налево, теперь нам направо. Вася обходит «тээмки» и аккуратно сходит с гравийной дороги.

— Слышишь? — говорю я, догоняя наконец-то Васю.

— Шо?

— Подстанция не гудит.

— Серьезно?

— Угу. Отрубили, мабуть. Не светит нам теперь шаровое электричество.

— Може, еще включат.

— Может…

Сильно прятаться смысла нет. Мы низко, в «серой зоне», и здесь абсолютно нет смысла делать лежки — наблюдать отсюда можно только за наличием нашего террикона. Здесь никого нет, ну, или нам повезет нарваться на таких же, как мы, идущих куда-то по своим делам белым днем сепаров. Телефон здесь не ловит, рация — через раз, и мы не особо прячемся, похрустывая сухими ветками в низкой посадке. Потеплело? Или мне кажется после пробежки за Васей? Низкие облака пролетают по небу с востока на запад. Вот странное дело — в вышине ветер, получается, восточный, а у нас на терриконе — северный.

— Пехотный батальон, ветер северный… — напеваю я под нос.

— Этапом из вэчэ, зла немеряно, — откликается Вася.

— Лежит на ротном тяжкий груз…

— Пехотный батальон, ветер северный.

— Когда я ебл@вал, жизнь разменяна.

— Но не очко обычно губит, а нарада в штабе батальона, — заканчивает Вася. — Тут, не?

— Не. Чуть дальше, мабуть. На краю террасы.