Здесь без тебя (ЛП)

Солнце горело над утренним небом. Его запястья больно сжимают металлические наручники. Его руки напряглись, неестественно выгибаясь над его головой, пока кандалы плотно сжимали его ноги. Даже сильнейшиму воину Центрального королевства не под силу было бы выбраться. Священный алтарь прямо перед ним.

Его загнали на пьедестал, чтобы все присутствующие могли его видеть. Ахмед ждал, едва скрывая сковывающий его ужас перед лицом смерти. Его брат, новый фараон, сидел на своем троне, возвышающийся над толпой.

Он заговорил повелительным тоном:

— Сегодня, мы почтим наших богов, которые забрали нашего любимого фараона Ра Третьего за грехи пред Священным законом. Сегодня, когда солнце взойдет высоко над горизонтом, мы разольем кровь этого отродья, что прокляло наши земли своим рождением. Боги требуют, чтобы мы забрали его жизнь.

Толпа радостно взревела.

Кёя скрутил ролл на бамбуковом коврике, прикладывая ровно столько усилий, чтобы сделать его немного плотнее, но не раздавить. Сквозь коврик он чувствовал тепло недавно приготовленного краба.

Солнце поджаривало его кожу, забирало его дыхание и нагревало слезы, что образовались в уголках его глаз. Его народ… взывал к его смерти. После двенадцати лет служения им… они желали его гибели.

Он закрыл глаза, стараясь справиться с болью.

Его народ желал его смерти.

Кёя взял нож в руки и разрезал ролл на пять частей. Первое движение — самое важное, ведь от него зависит размер остальных роллов.

— Ты мне доверяешь?

Он открыл глаза. Золотой принц стоял над ним, одетый в церемониальную одежду Избранного, которому доверено совершить жертвоприношение. Принц лично попросил предоставить ему эту честь, даже настаивал на этом. И, вот, он здесь, одетый в черно-золотое одеяние, сжимающий ритуальный кинжал в своих руках. Этому мальчику выпала честь свершить это, а он продолжал задавать этот вопрос.

Кёя провел ножом над роллом, примериваясь, как его и учили.

Молодой принц посмотрел ему прямо в глаза.

— Ты мне доверяешь?

Убить меня и спасти мой народ, — думал он, встречаясь взглядом с мальчиком. — Да, я тебе доверяю.

Он кивнул.

Кёя запрокинул нож.

Эндимион запрокинул кинжал.

И, с невероятной силой, лезвие…

Опустилось.

***

— Хорошего вечера.

— Отличная работа!

— Увидимся!

Повара расходились, довольные сегодняшней работой — все гости оставили отличные отзывы. Также, ко всеобщему удивлению, среди бизнесменов на деловом ужине оказался ресторанный критик, который попал к ним по случайности. После ужина он сообщил шеф-повару Унаги, что сегодняшние суши — лучшие из тех, что он пробовал за последнее время. Молодые повара невероятно обрадовались, предвкушая положительные отзывы в местных газетах.

Кёя сидел в стороне, положив голову на ладони. Он ужасно устал, морально и физически, и очень хотел завалиться в постель, но он знал, что и там не найдет покоя.

— Отличная работа, Кёя-кун, — похвалил шеф-повар Унаги, хлопнув того по спине и рассмеявшись. Кёя слабо улыбнулся в ответ. Старик-повар зажег сигарету и сладостно затянулся. Каждый раз, когда он курил, Кёя не мог отбросить мысли о том, что его босс выглядел словно бывалый старый пират с густой бородой и озорными серыми глазами. — Я предлагаю это отметить.

— Отметить что? — уточнил Кёя.

— Твое боевое крещение, — объяснил Унаги, затягиваясь два последних раза и туша сигарету. — Дайсуке-сан отметил, что никогда не видел такого невероятного потенциала в новом изготовителе суши. Он не перестает петь тебе дифирамбы. Пред тобой открывается замечательное будущее, сынок.

— В качестве шеф-повара или копа? — спросил он, вставая.

Унаги положил руку на его плечо:

— Как сам того пожелаешь. Как говорил твой дедушка, «Живи свою жизнь, и ни о чем не жалей. Не оглядывайся назад, не спрашивай «а что если?», а всегда смотри вперед!» — Унаги громко рассмеялся.

Кёя не мог спорить с Унаги в такие моменты, поэтому его уже совсем скоро усадили на стул в небольшом баре неподалеку, где в такие часы оставалось совсем немного посетителей. Унаги любил этот бар, потому что он был спокойный и уединенный — прекрасное место, чтобы пожилому человеку весьма кстати пропустить кружечку-другую и вспомнить старые времена.

— За тебя, Джин! Ты всегда был сумасшедшим ублюдком! Kampai!

— Kampai! — раздалось эхо голосов постоянных посетителей.

Кёя пригубил саке, стаканчиком которого его угостил Унаги.

— Kampai! — вновь взревел Унаги.

— Kampai! — поддержали остальные.

— Ух, — вздохнул Унаги, его лицо немного порозовело. — Хорошее саке, — радостно улыбнулся он в стакан. — Твой дедушка всегда ценил хорошую выпивку. Это-то и сделало его гением, лучшим шеф-поваром Токио.

— Дааа… — потянул Кёя.

Они немного посидели в тишине, оба затерянные в своих мыслях.

— Ты в последнее время много думаешь о чем-то, — произнес Унаги, обновляя стакан и отпивая из него большой глоток. — Не хочешь ничего мне рассказать?

Кёя непроизвольно улыбнулся, и, покачав головой, ответил:

— А я думал, Вы позвали меня праздновать. — он отхлебнул глоток. — Лжец.

— Ты не ответил на мой вопрос, — прокомментировал Унаги.