Здесь был Хопджой

— Уверен, что нет. А почему вы спрашиваете? — Периам жевал ириску очень медленно и сосредоточенно. Это заметно удлиняло ему щеки, придавая лицу меланхолическое выражение. «Лось», — подумал Пербрайт.

— Дело в том, что мы получили анонимное письмо. По-моему, не будет беды, если вы об этом узнаете. В нем содержится намек на то, что в четверг поздно вечером вы повздорили с мистером Хопджоем, очень сильно повздорили.

— Это совершеннейшая неправда, инспектор. Я говорил вам, что был слегка разозлен тем, что он меня заставил прокатиться впустую, но не думаю, чтобы я это хоть как-то выказал. И уж, разумеется, дело не доходило до ссоры или чего-нибудь подобного.

— Вы приехали и потом уехали в машине Хопджоя?

— Да, в «армстронге».

— Которую он предоставил вам для свадьбы и последующего отпуска.

— Совершенно верно. На весь медовый месяц. — Периам пошарил в своем пакетике, вытащил ириску в зеленой обертке и уронил ее обратно, чтобы достать другую — в розовой.

— Где вы оставляли машину на то время, пока были дома?

— Ставил в гараж.

— Вы, следовательно, думали, что пробудете там довольно долго — достаточно долго, чтобы стоило возиться с гаражом.

— Да нет, как раз не думал. Просто Брай не любит, когда машину оставляют на улице даже на несколько минут. Когда бы я ни брал ее, я автоматически ставлю ее прямо в гараж, когда возвращаюсь. — Видимо, в этот момент двойная работа — разговор и жевание — привели к тому, что Периам чуть было не пустил слюну. Он с шумом и хлюпаньем вобрал в себя воздух и прикрыл рот согнутым пальцем. — Простите: ветер в ивах.

— Мистер Хопджой, я полагаю, знал о вашем браке?

— Конечно.

— Он, однако, не приехал на церемонию. Периам покачал головой.

— Брай убежденный холостяк. Он сказал, что если мне так хочется идти на верную гибель, он, по крайней мере, не собирается мне в этом потворствовать. Это его обычная манера выражаться, знаете ли, — очень книжная и официальная.

Последовала пауза. Нахмурившись, Периам скатал обертку от ириски в плотный шарик.

— Послушайте, мне неясно, что это за анонимное письмо… И что вообще происходит?

Пербрайт пристально посмотрел на него.

— А происходит вот что, мистер Периам. Мы считаем, что мистер Хопджой, по-видимому, несколько пострадал. В вашем доме.

Жевание прекратилось.

— Пострадал? Что значит — пострадал?

— Речь идет об убийстве.

На лице Периама не отразилось ничего совершенно. Пербрайт уже начал сомневаться, расслышал ли его собеседник последние слова. Но тут он увидел, как задвигались бледные толстые губы:

— О, боже…— Периам с трудом выдавил эти два слова; они прозвучали как молитва человека с затянутой петлей на шее. — Но это ужасно… Я… Послушайте, вы хотите сказать, что вы…

— Нет, сэр, тела мы еще не нашли. На данный момент лично я полагаю, что мы его никогда и не найдем.

Периам осторожно провел ладонью по лбу, словно ощупывая невидимую рану.

— Инспектор, вам в самом деле придется мне рассказать, что все это значит. Может быть, я покажусь вам глуповатым, но, как перед Богом, я не имею ни малейшего представления о том, на что вы намекаете. Почему вы считаете, что с Браем непременно должно было что-то случиться?

— Вы можете, — спросил Пербрайт в свою очередь, — подсказать нам, где мы можем поискать мистера Хопджоя?

— Думаю, я мог бы назвать вам немало таких мест. Он очень много разъезжает. Я же вам говорил.

— Без машины?

— Ну, есть поезда, автобусы.

— Вы, следовательно, говорите о довольно длительных поездках?

— Он ведь знал, что мы с Дор женимся, и вполне мог уехать на какое-то время. Нет никаких причин, почему бы ему самому не взять небольшой отпуск.

— Он не поставил в известность своих работодателей, сэр. Они встревожены, как и все мы.

— Работодателей?

— Вы знаете его начальство, мистер Периам? Периам отвел взгляд в сторону.

— Даже не знаю, как я должен отвечать на этот вопрос. Вообще-то, я имею на этот счет достаточно полное представление. Видите ли, Брай, мама и я — мы были такими большими друзьями, что все это как-то само собой выплыло наружу.

— Это понятно.

Лицо Периама просветлело.

— Разумеется, дальше нас это не пошло. — Он опять посмотрел в глаза Пербрайту. — Я полагаю, вы, ребята, тоже были в курсе все это время.

— Полиции была предоставлена та информация, которую работодатели мистера Хопджоя сочли необходимой.

— Что ж, тогда, — с живостью заговорил Периам, — вы понимаете, почему время от времени старина Брай тихо исчезал, ни с кем не попрощавшись. Иногда эти парни не бывают дома годами, и даже их собственные жены не знают, куда они делись.

— А как долго в среднем длились эти исчезновения мистера Хопджоя, сэр?

— Вообще-то, нельзя сказать, чтобы они были очень долгими. Довольно часто он просто не приходил ночевать. Иногда две-три ночи подряд.

— И вас это никогда не тревожило?

— Пожалуй, нет. Иногда это несколько раздражает: не знаешь, запираться на ночь или оставлять дверь открытой. Но в конце концов, он делает страшно важное дело. Я хочу сказать, мы бы все попались, как куры в суп, если бы этой работой никто не занимался.