Здесь был Хопджой

Памфри, который все покачивал головой и издавал горлом нетерпеливые звуки, вставил вопрос:

— Каковы политические симпатии Тоцера?

Глаза Маллея расширились. Он оглянулся на Лава, который сделал все, что мог, чтобы помочь ему в этой ситуации, когда раздумывать времени не было.

— Леди Берил — консерватор, — сказал он. Маллей опять повернулся к Памфри.

— Это верно, консерватор и есть. Хотя они, конечно, уже не рискуют предоставлять ей почетное право открывать свои празднества. Заметьте, я вовсе не хочу сказать, что Джордж Тоцер — сноб, вы сами, видно, лейборист, сэр, не так ли? Что ж, и лейбористы сделали по-своему немало хорошего. Хотя, впрочем, какая разница, что те, что другие. Я уверен, Джорджу ваши политические взгляды не помешают оказать вам услугу, если это в его силах…

— Есть в нем этакое угодничество, заметьте, — счел уместным предупредить Росса Лав.

— Это точно, — согласился помощник коронера. — Напоминает кота из той же парикмахерской, верно, Сид? Весь такой прямо…— Он внезапно умолк, заметив выражение отчаяния на лице Памфри. — Все же, я вот что за него скажу, — заговорил он, пытаясь поправить дело. — Не одна семья в этом городе разрослась бы так, что не смогла бы прокормить себя, если бы не восьмипенсовые, с гарантией, презервативы Джорджа Тоцера.

Росс едва заметно поерзал на стуле.

— Видимо, мы несколько отклонились от курса, сержант. Не можете ли вы рассказать нам что-нибудь о сообщниках этого человека?

Последовало короткое молчание, во время которого Маллей и Лав посмотрели сначала друг на друга, а потом на Пербрайта. Инспектор, однако, совершенно несочувственно отнесся к их затруднениям, упорно рассматривая кончик своей сигареты.

Лав почесал в затылке.

— Если не ошибаюсь, он состоит в артели звонарей…

— Говорят, он очень религиозен, — осторожно добавил Маллей. — Между делом, конечно, как…

— Но я не думаю, чтобы он имел каких-то особенных, как вы выразились, сообщников, — закончил Лав. — Да и с чего бы ему их иметь?

Намек на вызов, прозвучавший в его голосе, повлек за собой строгий взгляд со стороны Памфри.

— Человек, который на первый взгляд не имеет сообщников, сержант, как правило, оказывается человеком, который очень хорошо постарался их скрыть. Росс широко улыбнулся Лаву, как бы говоря «не обращайте внимания».

— Ну, мне кажется, о мистере Тоцере достаточно, — дружелюбно сказал он. — Так, теперь что там насчет… как его имя, Пербрайт? — того, который скачет…

— Костыль Андерсон?

Маллей фыркнул. Он подмигнул Памфри:

— От этого старого злодея вам лучше держаться подальше. Ей богу, уверяю вас. Только не говорите мне, что он просил вам показать ему, как играют в снукер. О, господи!

— Это я столкнулся с Андерсоном, сержант, — оперативно вмешался Росс, — а не мистер Памфри. Я просто хочу узнать, кто он такой, вот и все.

— Уличный букмекер, вот он кто. Раньше ходил на лодке, добывал креветок в Чалмсберй; пока однажды, напившись в стельку, не угодил ногой в кипящий котел с этими тварями. Нога сварилась до кости, прежде чем его успели вытащить. Но если ему покажется, что вас можно разжалобить на пинту пива, он угостит вас сказкой про акул. Это ведь акулы, правда, Сид?

— Большей частью. За исключением тех случаев, когда он отморозил ее в Архангельске.

— В Архангельске, — повторил Росс, обращаясь наполовину к самому себе. Он посмотрел через стол на инспектора. — Но скажи мне, Пербрайт, букмекеры ведь уже давно не нанимают людей для сбора билетов на улице. Я полагаю, во Флаксборо имеются тотализаторы, как и везде.

— О, да. Но мы все еще считаем их inbra clig [18]. Рабочий класс, к примеру, смотрит на них больше как на филиалы Управления по оказанию государственного вспомоществования. А средний класс полагает, что они как-то связаны с кооперативной партией.

— Вы хотите сказать, что собирание ставок на улице продолжается?

— Я в этом абсолютно убежден. В конце концов, скрытность любому делу сообщает особую притягательность, вы не находите, майор Росс?

—Андерсон, вы сказали, когда-то был моряком. — Теперь заговорил Памфри. Пербрайт подметил его привычку дергать своей вытянутой, с высокой макушкой, головой вперед и в стороны, словно ему постоянно приходилось встряхивать мысли в черепной коробке, чтобы они не склеивались. — Это означает, что у него была возможность установить контакты с заграницей, не так ли?

Маллей снисходительно улыбнулся.

— Заграницей? Если вы называете песчаные банки в двух милях от устья реки заграницей, то, пожалуй, мог. Потому что дальше лодки, добывающие креветок, никогда и не заходят.

— Насколько вы можете знать. — Выделив интонацией слово «вы», Памфри представил себе картину целого флота маленьких лодочек, бесшумно скользящих к окутанным тьмой континентальным берегам, пока Маллей спит.

— Какой образ жизни ведет наш приятель? Лав принял эстафету: