Здесь был Шва

Я знаю, что случилось той ночью в моём доме, но события у Шва могу лишь вообразить. Мне известны только их последствия. Радиоактивные осадки, так сказать. Однако у меня было достаточно времени, чтобы представить, что же там происходило. Наверняка вот что:

Шва заходит в дом и обнаруживает отца — встревоженного и растерянного, совершенно беспомощного. Отец так извёлся, что даже не в состоянии играть на гитаре, потому что впервые за долгое время заметил, что его сына нет дома. Возможно, он даже плакал, потому что в их доме всё не так, как у людей: Шва-младший — что-то вроде отца, а Шва-старший — что-то вроде ребёнка.

Шва заходит, видит отца, но ничего не объясняет. Ждёт, чтобы тот заговорил первым.

— Ты где был, ты хотя бы соображаешь, как я беспокоился бла-бла-бла…

Сын, сунув руки в карманы, пережидает поток упрёков, а когда отец выдыхается, Шва, не вынимая рук из карманов, спокойно спрашивает:

— Где моя мама?

Отец выбит из седла. Он колеблется, затем произносит:

— Какая разница, где она. А вот ты — где ты был?

— Где мамины фотографии? — спрашивает Шва. — Я знаю, у нас есть её снимки. Где они?

Отцу становится страшно. Это совсем другой страх, не такой, с каким он ожидал сына домой, но он некоторым образом ещё хуже. Шва тоже напуган. Его страх сродни тому, что ощущаешь, выскочив из автобуса и остановившись напротив прекрасной/безобразной девушки.

— И не вздумай сказать, что не помнишь, — говорит Шва-сын. — Почему нигде нет её фотографий?

— Фотографии есть, — наконец признаётся отец. — Просто я их спрятал, вот и всё.

— Почему?

— Потому что она бросила нас! — кричит отец.

— Она бросила тебя! — кричит Шва в ответ.

— Нет, — говорит отец, на этот раз мягче. — Она бросила н а с.

И как бы Кельвин ни стискивал зубы, он не может отрицать уродливую зеленозубую правду. Мать бросила и его тоже.

Мгновение отец и сын смотрят друг на друга. Шва-младший понимает: если этот момент продлится слишком долго, тем дело и кончится. Отец захлопнет свою раковину, и всё станет, как раньше. Но мистер Шва, к его чести, не стал медлить.

— Пойдём, — говорит он и ведёт сына в гараж.

Там, в углу, спрятанный под кучей всякого хлама, лежит чемодан. Отец вытаскивает его, открывает, вынимает коробку из-под обуви и протягивает её сыну.

Шва не сразу решается открыть её. Но он должен. В коробке лежат конверты — штук пятьдесят. Адрес на каждом написан одним и тем же женским почерком. Все письма адресованы одному человеку, и ни одно из них не вскрыто.

— Они адресованы мне, — говорит Шва.

— Если бы она действительно хотела поговорить с тобой, она бы пришла сама. Я ей так и сказал.

— Ты разговаривал с ней?!

— Она звонила… по временам.