Здесь был Шва

— Потому что все мутанты и есть! — проворчал дедушка.

Из кухни к нам прошествовал голден ретривер — куда более спокойный, чем остальные «сукины дети». На ретривере была надета специальная сбруя с жёсткой шлейкой. Собака-поводырь.

— Это Мокси. — Пёс подошёл ко мне, и я присел погладить его. — Он будет ревновать, когда мы пойдём выгуливать других собак, — сказала Лекси. — Ничего, привыкнет.

Мы нацепили поводки на двух «кабысдохов». Мокси немножко попротестовал, как и предсказывала его хозяйка. Мы с Лекси вышли за дверь.

— Наверно, я должен помочь тебе спуститься с лестницы? — спросил я.

— С какой стати? — ответила она. — Пять шагов, поворот направо, двенадцать шагов, поворот налево, двадцать две ступеньки вниз и девять шагов до двери.

Она справилась с задачей без сучка без задоринки.

Мы пересекли мостовую и пошли вдоль парапета набережной, так чтобы нам больше не надо было переходить через проезжие части. Благоразумие и Зависть знай себе натягивали поводки; мы шли не торопясь, размеренно, Лекси держалась за мою руку. Вот когда я пожалел, что не слишком утруждался на физкультуре — надо было больше уделять внимания подъёму тяжестей. Потому что держалась она за то место, где по идее должен был находиться левый бицепс и где существовали только его зачатки. Я всё время ожидал, что вот сейчас она выдаст что-нибудь на этот счёт.

— Ну, — спросила Лекси, — сколько дедуля платит тебе за то, чтобы ты меня развлекал?

— Платит? С чего это ты взяла? Я просто выгуливаю собак. Я «собаководила», как он выражается.

— Не вешай мне лапшу, я своего дедулю знаю. Так сколько?

Я собирался упереться рогом, но вовремя догадался, что эта слепая девчонка обладает способностью всё видеть насквозь.

— Достаточно, — уклончиво ответил я.

— Думаешь? — усомнилась она. — А я думаю иначе. Сколько бы ни было, он тебя надувает. Требуй прибавки.

— Ты что?! Я не могу!

— Это ещё почему? По крайней мере, твоё время ст'oит установленного правительством минимума, так ведь? И не забудь про представительские расходы. Дедуля должен возместить тебе затраты, когда мы с тобой будем ходить в кафе на ланч и когда ты будешь водить меня на дискотеку.

— На танцы? Я буду водить тебя на дискотеку?!

Лекси засмеялась.

— Если захочешь. А не захочешь — не будешь. Мой прошлогодний партнёр совсем не умел танцевать.

Вот тут я и пошёл хмыкать, перхать и заикаться — словом, издавать все те дурацкие звуки, с которыми мы, мужики, пытаемся привести в действие внезапно застопорившиеся шестерёнки в мозгах.

— Так он не впервые это делает?

— Летом я всегда гощу у деда. Он считает, что если мои парни будут ходить у него на поводке, это поможет ему защитить меня от опасностей большого мира.

Вот это новость! Кроули, оказывается, считает, что мне можно доверить охрану его внучки от мирового зла. Вообще-то, это меня обеспокоило. Во что я ввязался?! Я никогда раньше не гулял со слепыми девочками. Впрочем, мой опыт и по части зрячих был так мал, что его, можно сказать, нельзя было разглядеть невооружённым глазом. На школьных танцах мы с Айрой и Хови занимались тем, что подпирали стенку, накачивались пуншем и зубоскалили на счёт парней, у которых были «настоящие» подружки. Что касается тех редких случаев, когда я выходил в город с девочкой, то эти мероприятия можно сравнить ну разве что с телевикториной, передаваемой в прямом эфире по общенациональному телевидению: один неверный ответ — и ты красиво садишься в лужу под одновременный хохот всех часовых поясов.

Лекси повернулась лицом к заливу — в точности так же, как поступают все люди, желающие насладиться видом океана — и подставила щёки солёному морскому ветерку. А потом выдала нечто несуразное:

— Можно мне посмотреть, какой ты из себя?

Я стал в тупик. Это у неё шутки такие?

— Как ты можешь… посмотреть?

— Да вот так.

Она сунула мне поводок Благоразумия, а потом вдруг прижала свои ладони к моему лицу. От неожиданности я отпрянул: до сих пор девочки к моей физиономии прикасались только тогда, когда отвешивали мне оплеухи.

— Извини, — сказала Лекси. — Если ты против…

— Нет-нет, всё нормально. Просто не ожидал. Давай. Попробуй ещё раз.

Она опять поднесла правую руку к моему лицу — на этот раз медленнее. Потом подоспела и её левая рука. Лекси принялась поглаживать обе мои щеки осторожными круговыми движениями.

— Наверно, в моих прыщах можно прочитать какое-нибудь сообщение по Брайлю?

Она хихикнула, а я молча вознёс молитву к Богу, чтобы вулканический угорь с белой верхушкой, на который я извёл тонну «Клерасила», не решил, что пришла пора извергаться — прямо здесь и прямо сейчас.

Теперь пальцы Лекси двинулись к моим глазницам, провели по обеим бровям и пощупали переносицу.

— У тебя хорошее строение костей, — заключила она. Динозавры в палеонтологическом музее прибалдели бы от этой похвалы, но живому человеку такой комплимент навряд ли пришёлся бы по душе.

— Ничего лучше о моей физиономии сказать нельзя, да?