Здесь была Бритт-Мари

Бритт-Мари подумала и изрекла:

— А дома телевизора ни у кого во всем поселке, конечно, нет?

Ответила ей Вега, отчетливо и жестко, словно оборачивая каждый слог стальной проволокой:

— Ни у кого дома нет места на всю команду, а мы смотрим футбол вместе! Всей командой!

Бритт-Мари стряхнула пылинки с юбки.

— У меня сложилось впечатление, что команды у вас больше нет.

— У НАС ЕСТЬ КОМАНДА! — Вега решительно направилась к Бритт-Мари, не дойдя двух шагов, остановилась, наставила на нее указательный палец и крикнула:

— Мы здесь, так? Мы здесь! Значит, мы — команда! Даже если у нас отобрали наше гребаное поле и гребаный клуб, а наш тренер умер от гребаного инфаркта, мы — команда!

Бритт-Мари поежилась под устремленным на нее бешеным взглядом. Лексикон у ребенка категорически неприемлемый! Но по щекам Веги градом катились слезы, казалось, девочка вот-вот ее ударит — или обнимет: Бритт-Мари опасалась обоих вариантов в равной мере.

— Прошу вас подождать здесь, — сказала она и в страхе закрыла дверь.

Вот, собственно, что произошло, прежде чем все началось.

Бритт-Мари стояла за дверью в темноте. Вдыхала запах влажной земли и соды. Вспоминала запах алкоголя и гвалт футбольных телетрансляций. Кент никогда не выходит на балкон. Он боится высоты. Бритт-Мари выходила на балкон одна. Она всегда лгала, что купила растения, потому что знала: он что-нибудь съязвит, если она расскажет, что нашла цветы в мусорном чулане или на улице. Брошенные каким-нибудь соседом при переезде. Цветы напоминали об Ингрид: сестра так любила живое. И Бритт-Мари снова и снова спасала жизнь бездомным растениям в память о сестре, чью жизнь она спасти не смогла. Как это объяснишь Кенту?

Кент не верит в смерть, он верит в эволюцию. «Эволюция, — одобрительно кивал он, видя, как в какой-нибудь передаче про животных лев поедает раненую зебру, — она отсеивает слабых. Ради выживания вида. Если ты не лучше всех, то должен понять намек и освободить место для сильного, а?»

Разве можно с таким человеком говорить о балконных цветах?

Или об утратах?

Чуть дрожащей рукой Бритт-Мари потянулась за мобильным. Девушка из службы занятости выдохнула после третьего вызова:

— Алло?

Бритт-Мари испустила благожелательный вздох:

— Ну кто так отвечает? Вы что, запыхались?

— Бритт-Мари? Я в спортзале! — прокричала девушка.

— Видимо, вам это нравится, — констатировала Бритт-Мари.

— Что-то случилось?

— Здесь дети. Они говорят, что хотят смотреть какой-то матч.

— А, ну да, матч! Я тоже буду смотреть! — В голосе девушки послышалось волнение.

— Меня не поставили в известность о том, что в мои должностные обязанности входят дети! — Волнения в голосе Бритт-Мари было не меньше.

— Бритт-Мари, — простонала девушка, — извините, но я не могу разговаривать по телефону в спортзале.

А потом заметила:

— Но… это же хорошо? Если дети смотрят футбол, а вы вдруг умрете, они об этом узнают!

И коротко рассмеялась.

Наступило долгое, ужасно, ужасно долгое молчание. Девушка вдохнула сквозь зубы; гудение беговой дорожки оборвалось.

— О’кей, Бритт-Мари, простите, я пошутила. Зря я это сказала. Я не имела в ви… алло?

Бритт-Мари уже нажала «отбой». Через полминуты она открыла дверь, держа в руках стопку аккуратно сложенных, недавно выстиранных белых футболок.

— Во всяком случае, вы не войдете сюда в грязной одежде, я только что вымыла пол! — объявила она детям и вдруг осеклась.

Среди них оказался полицейский. Невысокий, кругленький, со стрижкой как лужайка через день после пикника с несколькими мангалами.

— Что вы натворили? — прошипела Бритт-Мари Веге — с самой чуточкой укора.

— Это мы натворили? — прохрипела Вега и, обернувшись к полицейскому, указала на Бритт-Мари: — Она не пускает нас смотреть футбол!

Бритт-Мари зыркнула на полицейского:

— Эти дети вчера запулили мне мячом по голове! — и указала на Вегу.

— НЕ НАРОЧНО!

Полицейского явно обуревали смешанные чувства. Наконец он решил, что самое лучшее с административной точки зрения — это протянуть Бритт-Мари большую стеклянную банку.

— Меня зовут Свен. Я хотел сказать вам — добро пожаловать в Борг. Это варенье.

Бритт-Мари смотрела на банку. Вега смотрела на Свена. Свен в смущении почесывал разные участки полицейской формы.

— Черничное варенье. Я сам варил. Я ходил на курсы. В городе.

Бритт-Мари смерила его взглядом с головы до ног и обратно. В обоих направлениях задержалась взглядом на форменной рубашке, обтянувшей живот.

— У меня нет футболки на ваш размер, — сообщила она.

Свен покраснел.

— Нет, нетнетнет, я не за этим. Я только… добро пожаловать в Борг, и все! Я только это хотел сказать!

Он сунул банку Веге и, запинаясь и кивая своей спорадической шевелюрой, отступил на парковку, к пиццерии. Вега рассматривала варенье. Омар глянул на безымянный палец Бритт-Мари и ухмыльнулся:

— Вы замужем?

— Разведена. — Бритт-Мари сама поразилась, как легко и быстро это выговорилось. Впервые.

Омар ухмыльнулся еще шире и кивнул на Свена:

— А он свободен, чтобы вы знали!

Дети захихикали. Бритт-Мари сунула сложенные футболки в руки Омару, вырвала банку у Веги из рук.

— Тогда почему он в полицейской форме?