Здесь была Бритт-Мари

Женщина с достоинством потерла мочку уха. Улыбнулась так, словно ей сделали местную анестезию. Повернулась к Бритт-Мари, которая в создавшихся обстоятельствах выглядела единственным разумным человеком.

— Чтобы девочки и дети младше определенного возраста были допущены к игре, нужно специальное разрешение.

— Правила есть… праа… авила, — заикаясь, проговорила коуч-фигура, так и не сумевшая высвободиться из хватки Кента.

— Ну что ж. — Кент повернулся к женщине, дяде и сотруднику и улыбнулся: — Тогда можете исключить Патрика и Вегу — ребята из городской команды, видимо, трусят играть против девочки и против парнишки на два года моложе их!

Повисло короткое обоюдное молчание.

— Чтооо? — выдавила коуч-фигура.

— ТРУСЯТ! — проорала Банк и нечаянно задела палкой спортивную куртку фигуры и немного — дядю с бумагами.

— Что заааа… — пробормотала коуч-фигура.

Так Вега и Патрик получили разрешение. Патрика, спускавшегося по лестнице на арену, обнимал за плечи отец. Но вид у парня был такой, словно больше всего ему хотелось помчаться вокруг арены, раскинув руки, как крылья самолета.

Дети высыпали на арену и начали разминку, загоняя мяч в одни ворота, и это во всех отношениях выглядело так, будто их цель — все, что угодно, кроме ворот.

Бритт-Мари и Кент остались на лестнице одни. Бритт-Мари сняла волосок с рукава его рубашки. Поправила складку на рукаве — осторожно, не задев руки.

— Откуда ты знал, что надо сказать, что они трусят?

Кент засмеялся, и все засмеялось внутри у Бритт-Мари.

— У меня есть старший брат. Со мной это всегда работало. Помнишь, как я спрыгнул с балкона и сломал ногу? Все самые большие глупости, какие я только вытворял в жизни, начинались с того, что Альф говорил: а слабо?!

— Как мило. И как мило, что ты оставил тюльпаны, — прошептала Бритт-Мари, не спрашивая, была ли и она в числе самых больших глупостей в жизни Кента.

Кент снова рассмеялся.

— Я купил их у папаши Жабрика. Он их выращивает в теплице. Вот ненормальный, а? Мы прямо сцепились — он хотел, чтобы я купил красные, потому что «они лучше», но я сказал, что ты любишь сиреневые.

Бритт-Мари стряхнула невидимые пылинки с его груди. Овладела собой. Благоразумно вложила одну руку в другую и сказала:

— Мне пора. Игра скоро начнется.

— Удачи! — Кент наклонился и поцеловал ее в щеку. Бритт-Мари пришлось схватиться за перила, чтобы не покатиться вниз по ступенькам.

Когда он уселся на последний свободный стул в той секции трибуны, где окопались все приехавшие из Борга, Бритт-Мари осознала: Кент впервые куда-то отправился ради нее. В первый раз в их жизни он продемонстрировал: он с ней вместе, а не наоборот.

На соседнем стуле, упершись взглядом в пол, сидел Свен.

Тяжело дыша, Бритт-Мари спускалась по лестнице. Банк с собакой ждали ее на скамейке возле арены. Там же была и Личность — с исключительно довольной физиономией.

— Как ты сюда попала? — удивилась Бритт-Мари.

— Да приехала, понимаешь, — беспечно ответила Личность.

— А как же пиццерия, и продовольственный магазин, и почта? Как же часы работы? — встревожилась Бритт-Мари.

Личность пожала плечами:

— Кто туда пойдет, Бритт? Весь Борг — здесь!

— Но как можно, вообще говоря, просто взять и закрыть все продовольственные точки! — воскликнула Бритт-Мари, и тут только сообразила: — Что значит «приехала»?

Личность вытянула руки перед собой, будто держась за руль.

— Ну — приехала. На машине.

— Я — человек без предубеждений! — напомнила Бритт-Мари.

Личность махнула рукой:

— Я сама ее собрала. Этот, из транспортного управления, мне сказал: инвалид, ну. Нельзя водить обычную машину. И тогда я собрала необычную.

Бритт-Мари принялась расправлять невидимые складки на юбке с такой поспешностью, что со стороны казалось — она пытается трением добыть огонь. Личность погладила ее, успокаивая:

— Нервничаешь, а? Ничего страшного, Бритт, я сказала тому сотруднику: я сажусь у арены, с Бритт. Потому что я это, как его? Оказываю на Бритт успокаивающее действие. Помощник такой: «Нуу», а я: «Не вижу секции для инвалидов. Это ж незаконно?» Захочу, говорю, в суд подам. И вот: я сижу здесь. Лучшее место!

Бритт-Мари глубоко вдохнула. Медленно выдохнула. Еще раз. Не помогло. Поэтому она извинилась, покинула место у арены и вышла в туалет, где ее вырвало. Когда она вернулась, Личность продолжала болтать, нервозно барабаня пальцами по всему, что попадалось под руку. Собака принюхалась к Бритт-Мари. Банк протянула пачку жевательной резинки:

— Обычное дело. Пищевые отравления часто случаются именно перед ответственными матчами.

Бритт-Мари жевала жвачку, прикрыв рот рукой, иначе люди подумали бы, что у нее татуировки или вообще что угодно. Потом раздались аплодисменты, судья вышел на поле, и команда из Борга, где нет даже спортплощадки, начала игру. При поддержке всего почти закрытого поселка. Но — только почти.