Здесь была Бритт-Мари

— Я категорически не понимаю, как ты могла повести себя подобным образом, — просипела Бритт-Мари: криком она сорвала себе голос.

— Но иначе они забили бы гол! — в тысячный раз объяснила Вега.

— Ты бросилась прямо на мяч. — Бритт-Мари укоризненно указала на раковину с испачканной кровью футболкой.

Вега моргнула. Видимо, моргать ей было больно: половина лица отекла и стала темно-лилового цвета. От разбитой брови отек спускался на покрасневший глаз, на нос, кровь запеклась вокруг рта с разбитой губой; губа распухла, как будто Вега пыталась съесть осу.

— Я не пустила мяч в наши ворота, — упрямо твердила девочка.

— Да, лицом. Вообще-то ворота лицом не защищают, — проворчала Бритт-Мари, сердясь то ли из-за крови у Веги на лице, то ли на футболке.

— Иначе они бы забили нам гол, — пожала плечами Вега.

Бритт-Мари втирала соду в футболку.

— Я, наверное, никогда в жизни не пойму, почему ты любишь этот самый футбол настолько, что готова вот так рисковать жизнью.

Вид у Веги сделался задумчивый. Потом нерешительный.

— Вы когда-нибудь что-нибудь любили очень-очень сильно? — спросила она.

Бритт-Мари, застигнутая врасплох, втерла в футболку еще соды.

— Ах-ха. Нет. Я… мм. Я не знаю. Правда не знаю.

— Когда я играю в футбол, мне не больно. — Вега не сводила глаз с цифры на футболке в раковине.

— А от чего тебе больно? — спросила Бритт-Мари.

— От всего.

Смутившись, Бритт-Мари замолчала. Включила горячую воду. Закрыла глаза. Вега, запрокинув голову, рассматривала потолок ванной.

— Футбол снится мне по ночам, — сказала она, словно это все объясняло, а потом спросила, искренне не понимая, что еще можно видеть во сне: — А вам что снится?

Бритт-Мари понятия не имела, почему это у нее вырвалось:

— Иногда мне снится Париж.

Вега понимающе кивнула:

— Тогда футбол для меня — это как для вас Париж. Вы часто туда ездили?

— Никогда, — прошептала Бритт-Мари, злясь, что вообще об этом заговорила.

— Почему? — удивилась Вега.

— Такие сны не сбываются. Иди умойся. — Бритт-Мари попыталась закрыть тему.

— Почему не сбываются? — упорствовала Вега.

Бритт-Мари регулировала воду, чтобы Вега не обожглась. Сердце продолжало стучать так, что хоть считай удары. Она посмотрела на Вегу, отвела волосы у нее со лба и осторожно дотронулась до ее припухшего глаза, точно ей было еще больнее, чем Веге.

— Понимаешь, — шепнула она, — когда я была маленькой, мы всей семьей ездили на море. Моя сестра залезала на высокие скалы и прыгала с них в воду. Она ныряла, потом выныривала, а я так и стояла на скале, и сестра кричала: «Прыгай, Бритт-Мари! Просто прыгни — и все!» Понимаешь, когда стоишь там, наверху и смотришь вниз, то несколько секунд ты действительно готова прыгнуть. И если просто взять и сделать это — ты победила. Но если ждать дальше, то никогда не прыгнешь.

— И вы прыгали? — спросила Вега.

— Я не из тех, кто прыгает, — ответила Бритт-Мари.

— А ваша сестра?

— Она была как ты. Бесстрашная, — ответила Бритт-Мари.

А потом сложила бумажное полотенце и добавила шепотом:

— Но даже она не стала бы бросаться на мяч прямо лицом, как сумасшедшая!

Вега поднялась, чтобы Бритт-Мари промыла ей раны.

— И вы поэтому не едете в Париж? Потому что вы не из тех, кто прыгает?

— Я уже старая для Парижа.

— А сколько лет Парижу?

Хорошего ответа на этот вопрос у Бритт-Мари не было. Хотя такие вопросы встречаются в приложениях с кроссвордами. Бритт-Мари мельком глянула в зеркало. Все это совершенная нелепость. Она, взрослая женщина, второй раз за несколько дней оказывается в больнице. На унитазе сидит ребенок с разбитым в кровь лицом, еще один лежит со сломанной ногой в палате в конце коридора. Потому что они не дали забить гол. Кто захочет так жить?

Из зеркала на нее глянула Вега. И засмеялась так, что кровь из губы залила зубы. От этого она засмеялась еще громче. Безумие какое-то.

— Но если вы не из тех, кто прыгает, кой черт вас в Борг вообще занес?

Бритт-Мари, прижав полотенце к ее губе, просипела, что это совершенно неподобающий лексикон. Вега сердито бурчала сквозь полотенце, Бритт-Мари прижала его к губе еще крепче и, прежде чем девочка успела что-нибудь сказать, потащила ее в приемную.

Весьма необдуманно, потому что там был Фредрик. Он в ярости прохаживался туда-сюда перед дверью туалета. Жабрик, Дино, Бен и Омар спали на банкетках в углу. Фредрик тотчас наставил обличающий палец на Бритт-Мари:

— Если Макс сломал ногу и не попадет в элитную команду, я прослежу, чтобы вас близко не подпускали к… — Он вдруг осекся и завел глаза к потолку, собираясь с силами.

Тут впереди Бритт-Мари протиснулась Вега и стукнула его по пальцу:

— Да помолчите вы. Ногу лечат. Макс не пропустил мяч!

Фредрик, сжав кулаки, попятился, словно боясь от отчаяния учинить что-нибудь ужасное.

— Я запретил ему играть в футбол до элитной команды. Я говорил ему, что если он получит травму, то вся его карьера пойдет прахом. Я гово…

— Какая на хрен карьера? Он же, блин, еще шко-ольник! — рубанула Вега.

Фредрик снова наставил палец на Бритт-Мари — и упал на банкетку, словно его туда уронили.