Здесь должна быть я

Тем временем мама с сестрой продавали в нашем северном городе квартиру. Сестра писала, что продать квартиру стало очень сложно. Уезжающих слишком много и некоторые из них, желая выручить хоть какие-нибудь деньги, отдают жилье по цене билетов на самолет. А другие просто бросают. Поэтому мама очень долго ходила по строительным магазинам, а потом они своими руками сделали ремонт. Теперь у нас светлые обои с бледно-розовыми цветочками. После ремонта в квартире стало так просторно, светло и красиво, что не хочется уезжать. Вот если бы я была с ними, они бы, наверное, никуда и не поехали. А так уже приходила покупательница, которая дает неплохую цену.

Я сразу стала думать о нашем северном городе, о лиственнице во дворе, о моей школе. Вспомнила, как прошлой весной очень рано и внезапно потеплело. Солнце сияло, словно его выпустили из чулана, и оно не могло нарадоваться. После уроков «продлёнка» собралась на море, а я увязалась с ними. Школа наша была почти что на берегу, мы прошли узкой улочкой между старых одноэтажных деревянных домов и по опасной металлической лестнице спустились на пляж. Лестница состояла не меньше, чем из ста ступенек, сползая по ним вниз под громкие предостережения учительницы, можно было рассматривать сверкающее море, которое на горизонте с двух сторон обнимали выступы берега. Как будто у города были бугристые, покрытые сопками руки, и он тянулся ими изо всех сил и хотел сомкнуть их на горизонте. Но воды было слишком много, и там, где рук уже не хватало, начиналось настоящее открытое море, куда уплывали суда, после того как папа с мужиками чинил их в порту.

А на пляже, хотя он так и назывался, никто никогда не купался, потому что наше северное море было очень холодным. В тот день кроме нас на всем берегу никого не было. Мы бегали и набивали карманы необычными ракушками и камнями. А потом, сражаясь с морским ветром, развели костер и напекли картошки. Тем временем мама пришла домой на обеденный перерыв и обнаружила, что меня нет. Она испугалась и побежала в школу. Но и в школе меня не было. Только сапоги стояли в гардеробе, потому что я по случаю теплой погоды ушла на море прямо в сменке…

Май тянулся, тянулся, словно ленивая заспанная кошка, а потом вдруг настало первое июня. Опять папа спозаранку поехал в аэропорт, а я все утро металась по дому, двору и огороду, но у меня ничего не получалось сделать. Я то хотела собрать ягод к завтраку, то сварить манную кашу, но в голове у меня была такая толкотня, что выйдя во двор, я на полпути к вишневому дереву забывала куда и зачем шла. Дэ тоже волновалась, как будто что-то учуяла. Наконец, мы услышали шум подъезжающего к нашим воротам автомобиля.

Папа открыл ворота, чтобы загнать машину во двор, вошли мама и сестра, мы кинулись друг к другу и принялись обниматься. А Дэ ходила вокруг нас юлой, выгибала спину и от избытка чувств протяжно подвывала.

Но всеобщее счастье было недолгим. Скоро новоприбывшие критическим взором обвели наше хозяйство, и тогда стало выясняться много нового. Оказывается, в своих письмам к маме папа уже заканчивал пристройку. В них он каждый день делал что-нибудь значительное: подводил трубы, подключал нас к канализации, устанавливал котел, чтобы в доме из крана текла горячая вода. Мама была уверена, что на деньги от продажи квартиры они закончат последние внутренние работы, и буквально через пару недель мы вселимся в новые, еще пахнущие стройкой, помещения.

А сестра, которая хотела остаться в северном городе заканчивать училище и поэтому просила родителей не продавать квартиру, теперь только и твердила: «Зачем мы приехали, посмотри, мама, ну зачем мы приехали, я же тебе говорила…».

А еще оказалось, что когда мама была у нас зимой, она привезла папе какую-то ссуду, которую взяла на работе, потому что папа жаловался, что ему не хватает денег. И теперь, осмотрев стройку в ярком летнем солнечном свете, мама пыталась дознаться у папы, на что он эту ссуду потратил, если с зимы ровным счетом ничего не сделано. А папа что-то пытался объяснить, но понять из его объяснений ничего было нельзя.

Потом на часть привезенных мамой и сестрой денег он приобрел еще досок и песка, хотя и доски и песок у нас уже были, и вообще весь двор был заставлен стройматериалами, словно мы планируем не маленькую пристройку, а самый настоящий небоскреб.