Здесь и сейчас

Заходим еще дальше и долго качаемся на волнах. Мне известно, что под водой водятся всякие страшные твари с острыми зубами и разными щупальцами, которые жалят чуть не до смерти. Но я их не боюсь. Поверхность воды совсем спокойная и кажется мне восхитительной, и сейчас мне в этих страшилищ не очень верится.

Наконец мы выходим из воды, мокрые и довольные, и ложимся на горячий песок. Лежим так довольно долго в ожидании, когда солнечные лучи нас немного подсушат.

Итан приподнимается, опираясь на локоть, и склоняется надо мной. Пальцы его гладят мою руку. Он задирает кверху мою влажную, соленую майку до самых ребер и изучает эту часть моего тела. Проводит ладонью по бедрам, касается пупка.

У меня перехватывает дыхание.

— Ты так дойдешь до того, что трудно будет остановиться, — говорю я.

— Уже трудно, — отвечает Итан.

Он садится, и я гляжу на его сильную спину, на ремешок его пятнистых, военного стиля штанов. Я много раз хотела спросить его про эти штаны, но все стеснялась. Когда задаешь вопрос, это всегда влечет за собой встречный вопрос, так что я так и не решилась. Тем более что это один вопрос из тысячи, которые я не позволяла себе задавать.

Я тоже сажусь.

— Откуда у тебя эти штаны?

Щекотливость ситуации столь очевидна, что я с трудом не сбиваюсь, все слова выстраиваю как полагается.

Кажется, Итан тоже слегка прибалдел.

— Что ты сказала?

— Штаны. Ты всегда их почему-то носишь.

— Ну… — Итан смотрит на штаны. Он никогда и виду не показывал, что стесняется этих штанов, но сейчас, похоже, немного есть. — Мой дедушка в тридцатых-сороковых годах прошлого века был членом Сил самообороны Ирландии. Это его штаны.

— Да ты что?!

— Ага. У меня и кокарда его есть. Его отец, мой прадедушка, воевал во время войны за независимость Ирландии. Потерял там руку. У папы где-то хранятся его медали.

— А отец, чем он занимается? — спрашиваю я.

— Работает бухгалтером. — Лицо Итана при этом становится кислым.

— А мама? Она у тебя дизайнер, это правда?

Я беру его за руку и чувствую себя щедрым миллионером, только у меня вместо денег вопросы.

— Ну да, — пожимает плечами он. — Она тоже из очень непростой семьи.

— В каком смысле?

Итан поворачивает лицо к солнцу:

— Ее отец — венгерский еврей. В тысяча девятьсот тридцать девятом году его с женой отправили в нацистский концлагерь. А в тысяча девятьсот сорок первом дедушка оттуда бежал. Он пытался спасти и жену, но она все-таки умерла. Дедушка прошел всю Европу, прятался в лесах, переплывал реки и так добрался до Парижа. До конца войны участвовал в Сопротивлении, а потом переехал сюда.

— Грустная история.

— Но со счастливым концом. Он женился на моей бабушке, основал свое дело, у него были дети и внуки.

— Зато чего он только не пережил.

— Да, это правда. На руке у него сохранился его номер из концлагеря, как напоминание.

Кажется, я вздыхаю. Слушаю шум волн; наверное, это мой самый любимый на свете звук.

— Спасибо тебе.

— За что? — Итан поворачивается на бок.

— За то, что дал возможность задать эти вопросы, за то, что ответил на них. Я так давно хотела это сделать.

— Да задавай, когда хочешь.

Я протягиваю руку, Итан берет ее. Снова переворачивается на спину и кладет обе наши руки себе на грудь. И все мысли надолго вылетают у меня из головы, я ощущаю только одно: как вздымается и опускается его грудь.

Я именно таким и представляю себе счастье: лежать вот так и ни о чем не думать. Не бог весть что, конечно, в кино это показывают ярче и романтичней, зато ощущение полноты жизни такое, что даже больно становится, полноты всего существования, и с его светлыми сторонами, и с темными. Так можно разом охватить сердцем всю Вселенную. Я могу представить, что это чувство не покидает меня и в другое время, и в других ситуациях. Будто это у меня такая маленькая линза, можно положить ее в карман и в любой момент доставать, и смотреть сквозь нее, и снова видеть чудесный мир, окрашенный этим чувством.

Глава 15

Пообедав и вернувшись в свой номер, мы начинаем приводить наш план в действие. В первую очередь Итан звонит Моне Гали — мы нашли ее домашний номер в справочнике. Он представляется внештатным сотрудником отдела информационных технологий Джеком Боннингом из ее компании. Текст мы набросали заранее, когда ехали вдоль берега.

— Мисс Гали? — Итан приподнимает брови, давая мне знак, что она взяла трубку. Он понижает голос, чтобы доктор Гали его не узнала, и если бы я так не волновалась, то наверняка рассмеялась бы.

Фальшивое имя и место работы Итан называет поразительно естественно, даже буднично. Я кивками подбадриваю его.

— Нам сообщили, что сервер компании подвергся атаке хакеров, — говорит он, — поэтому мы обращаемся с просьбой ко всем сотрудникам выполнить резервное дублирование всех файлов, а особо важные файлы временно перенести на резервный сервер.

Итан крутой тип. Разговор у него проходит просто блестяще. Не слышу, что говорят на другом конце провода, но лицо Итана совершенно спокойно — слушая Гали, он и бровью не ведет.