Здесь и сейчас

— Я обнаружила это сегодня утром, ты еще спал, и потом все это время страшно мучилась.

Достаю из кармана сложенную до крохотных размеров газету и протягиваю ему.

— А теперь меня мучит совесть, что я старалась защитить не Мону Гали, а тебя. С тем и направлялась сюда.

Итан внимательно изучает газетный листок, пытаясь в тусклом свете лампы на площадке разобрать мелкий шрифт.

— Черт побери, вот это да… — кивает он наконец. — Ну, слава богу, этого не случилось.

Как это ни странно, но я начинаю смеяться. Во всяком случае, сдавленные звуки, которые я издаю, чем-то похожи на смех.

— Да уж… слава богу.

— Ты молодец, что не сказала мне об этом.

— Правда? А я сомневалась.

— Правда-правда. Впрочем, если бы я был сейчас мертвый, возможно, считал бы иначе.

И снова из груди моей вырывается этот странный сдавленный смех.

Минуту Итан молчит.

— Так, значит, когда ты спрашивала, чего я хотел бы перед смертью, то говорила серьезно? — (Я киваю.) — А я ведь так этого и не получил! — Его негодование несколько театрально.

Я снова киваю, делая вид, что раскаиваюсь.

— Но когда? Сам вспомни, сколько сегодня у нас было событий. Времени не было. Тем более что я собиралась спасти тебя. И тогда это была бы халява.

— Обожаю халяву! — смеется Итан.

И мы снова умолкаем.

— А знаешь, что еще хорошо? — спрашиваю я.

— Что?

— Болтос не уничтожил материалов Моны. Я сама видела, как она загружала свои файлы на тот сервер, который ты ей дал. И теперь они у тебя.

— А ведь верно! — Глаза Итана радостно сверкают. — Это очень хорошо. Это просто прекрасно! Но, господи, какая ответственность. Надо срочно возвращаться домой и раскидать еще по нескольким серверам. Да я просто распечатаю их, на настоящей бумаге!

— Бен Кеноби тобой бы гордился.

На лице Итана сияет довольная улыбка.

— А еще что хорошо, знаешь?

Продолжая улыбаться, он ждет:

— Ну что? Не тяни.

— Болтос не сбежал из страны с фальшивым паспортом. Сейчас он в больнице, а скоро будет сидеть в тюрьме.

— Точно. Я тоже об этом думал. Это тоже хорошо.

Из-за облака выходит луна. Нынче ночью кажется, что она совсем близко. И на землю теперь падают наши четкие тени.

— А как ты думаешь, что бы случилось, если бы тебя здесь не было? И твоего отца тоже?

— Я думала об этом. Вероятно, ты не случайно попал в эту лабораторию, — пожимаю я плечами. — Да-а, без меня у тебя бы ничего не вышло.

— Верно. С кем бы я стал решать задачки по физике?

— А ведь правда! — хохочу я. Потом растопыриваю пальцы, любуюсь их тенью на земле. — Так, значит, ты все-таки пытался помочь Моне Гали, как и сегодня. И подвернулся под руку. А может, просто проходил мимо, пуля вылетела из окна и попала в тебя. Может, тебя вообще даже не было в этом здании. Может, Болтос спешил поскорей удрать с места преступления, мчался в машине как сумасшедший, сбил тебя где-нибудь в квартале от лаборатории и, конечно, не стал останавливаться. Боже мой, откуда мне знать.

— Да, в общем-то, — кивает Итан, — все это возможно.

— Знаешь, о чем я думаю? — спрашиваю я.

— О чем?

— Думаю, мы все-таки пробили щель. Между тем, что говорится в газете, и тем, что случилось сейчас на самом деле. Думаю, будущее теперь станет другим. Может, конечно, не идеальным. Может, даже еще хуже. Хотя трудно представить, что может быть хуже. Но главное, ты живой. И мне не надо завтра читать газет, чтобы понять, что реальность изменилась.

Итан кладет мне руку на плечо, и две наши тени превращаются в одно бесформенное пятно.

— А вдруг из этого нового будущего еще кто-нибудь явится и все нам расскажет, — мечтательно произносит он.

Я задумчиво гляжу на небо, надеясь, что этого не произойдет.

— А может, никто этого так и не узнает.

* * *

Мы находим круглосуточную закусочную с ярко освещенным залом и утоляем голод яйцами с тостами. С тоской вспоминаю утренний буфет со шведским столом. Каким долгим был этот день.

Спать нам осталось всего ничего, а утром рано вставать, у нас еще есть дела. Въезжаем на парковку магазина «Бест-Бай». Забираемся на заднее сиденье и тесно прижимаемся друг к другу. Такое чувство, что мы — последние люди на Земле, больше никого на ней не осталось.

— Итан! — Господи, как мне нравится произносить его имя.

— Да?

— Меня мучит совесть… Ты так и не получил от меня того, что хотел, если бы знал, что погибнешь.

Он смеется и прижимается ко мне еще крепче:

— Все зависит от тебя.

— Знаешь, хотя ты и не собираешься в ближайшее время погибать, может, нам и стоит попробовать. Как считаешь?

— Ты серьезно? — снова смеется Итан.

— Ага. Вероятно, ты был прав, когда говорил, что нам все врут. И наши начальники просто не хотят, чтобы мы были счастливы.

— Хенни, у меня от твоих слов просто сердце тает.

— Нет, ты не думай, я не говорю, что надо броситься друг на друга прямо сейчас. Это было бы неправильно. Но скоро. Вот вернемся домой, подумаем хорошенько о своей жизни, разберемся, что к чему, и тогда… Может, в пятницу, а?

Конечно, мечтания эти довольно зыбки. Я же совсем не знаю, что меня ждет дома, но меня это уже мало волнует. Нужно ведь надеяться на что-то хорошее.