Здесь и сейчас

– А-а. И то правда. Помнишь, Лилечка, была у них родня за границей, Марина-покойница все скрывала. Боялась, что в КГБ узнают.

– Опоздали вы, девушка. Никого их не осталось. – Наверно, от вечного пиетета перед заграницей Лиля перешла на «вы». – Только Любомира Николаевича можете повидать, догоняйте. Но не советую.

Я и сама себе не советовала. Что я тому скажу? Он на вранье про родственников может и не купиться.

– …мать твою! Видал я вас всех в гробу! Вылупилась! Шла бы своей дорогой!.. – раздался за спиной скрипучий, с бабьим подвыванием крик.

– О! Слыхала? Любка твой орет, – кивнула постаревшая Лилечка в сторону доносящихся воплей. – Если очень нужен, то погоди, он стеклотару пошел сдавать. Сдаст, опохмелится, вот тогда с ним еще можно будет дело иметь. Но я и тогда бы не стала.

– Невозможный совсем стал, аспид. Как последний раз из тюрьмы освободился, так просто крыша съехала, на людей с кулаками бросается. Если бы ни Вера Николаевна, добрая душа, то и пропал бы вовсе. Она ему деньги дает, а что толку, если он тут же и пропивает?

– Из тюрьмы? – эхом переспросила я.

– А то! Всю жизнь, почитай, по зонам мотается. Как в молодости первый раз сел за убийство сестры, так пошло-поехало. Всей семье жизнь искалечил, и себе в первую голову. Ворюга он, зимой по закрытым дачам шакалит.

– Ренат Каримович с ним бился, на лечение устраивал, а последний раз разозлился и пригрозил снова посадить. Вот так вот.

– А кто такой Ренат Каримович? – спросила я.

– Ренат Каримович-то? Депутат наш, в Думе сидит. Ренат Каримович Тадулаев. Раньше в нашем доме жил и теперь нас не забывает по старой памяти. Скамейки вон нам новые поставить велел.

Я улыбнулась. Неужели это тот Реник, что распускал руки и от которого вечно разило чесноком и воблой?

– Тебе, девушка, если что, то лучше к Вере Николаевне пойти. Повидаешься с родственницей. Она женщина замечательная. Знаешь, как найти-то?

– Да, знаю. Действительно, так лучше будет.

Делать мне здесь было больше нечего. Все, что хотела, я узнала: замечательная женщина Вера Николаевна пребывала в добром здравии. Как такое могло быть, плохо понималось. Мы с ней не могли, не имели права существовать одновременно. Неужели и там, наверху, случались ошибки?

– Спасибо вам большое. Скажите, где я могу вызвать такси?

– А тебе куда надо?

Я назвала адрес.

– К Вере собралась? Это правильно. Но ты лучше на метро ступай, сейчас по городу самые пробки начнутся, ты через весь город до вечера ехать будешь. А на метро села на конечной и поехала себе без пересадок. Быстренько доедешь, заодно наше метро посмотришь. Ты знаешь, что русское метро самое красивое в мире? Ты не бойся, там иностранцы специально поглядеть едут.

Глядеть метро я не планировала, но правда в их словах была. Я попрощалась и пошла к метро. До шести мне нужно было еще найти зоомагазин.

А надо ли? Я только что все для себя выяснила: Вера погибла от выстрела брата. Скорее всего, он проснулся, не получил от Нади на опохмел, и началась белая горячка. Любомир взял отцовское ружье, что хранилось на даче, и – что уж там ему привиделось? – по-своему разобрался. Но ведь тогда он должен был стрелять в Надю, раз бабки у подъезда в голос заверяли, что Вера замечательная женщина? Определенно, и на небесах случаются казусы.

Недалеко от входа в метро меня окликнул тонкий детский голосок:

– Тетенька!

Девчонка в розовой шубке, дрожа от холода, подпрыгивала на месте и смотрела на меня умоляющими глазами. Симпатичная такая девочка, ровесница Оливера.

– Тетенька, возьмите домой котеночка! Он замерз совсем, ему домой нужно.

Я пригляделась: за пазухой, под шубой что-то копошилось и пищало. Определенно мне сегодня везло.

– Вы не думайте, он породистый. Он молоко ест и «Вискас» для котят, а писает в плошку. Только не всегда.

Я застыла в нерешительности: как прикажете его везти, если у меня нет специальной кошачьей клетки? Девочка, ободренная тем, что я остановилась, насела на меня всерьез:

– Тетенька, ну пожалуйста! Возьмите. Это девочка, ее зовут Буська. Посмотрите, какая красивая.

Внешний вид кота меня мало волновал, я не собиралась владеть им долго. Смущало только то, что вчера я обещала привезти на прием взрослого кота-мальчика.

– А постарше у тебя никого нет?

– Нет, – озадаченно протянула девочка. – Но она ведь вырастет. Они очень быстро растут. Тетенька, возьмите, вы не пожалеете.

Могу и пожалеть. Вдруг это краденый кот, ведь у девочки нет никаких на него документов.

– Возьмите, тетенька, – жалобно канючил ребенок, – мама сказала, чтобы я не приносила ее домой. Если мы вернемся, то мама сама отнесет ее и усыпит. Она обещала.

– Так, наверно, твоя кошка больна? – Меня это мало трогало, тем более что путь лежал к ветеринару.

– Да нет, просто она опять накакала маме в сапоги, и мама сунула туда ногу. Но вы не думайте, Буська воспитанная, просто у них с мамой противоречия…