Здесь и сейчас

Пройдя полквартала, я действительно вышла прямиком к ветеринарной клинике, расположенной в отдельно стоящем одноэтажном здании. Навстречу мне пожилая женщина вела прихрамывающую собаку с перевязанной лапой, молодой человек нес на руках завернутого в одеяло кота. Черт возьми, и Клауса Амелунга нет рядом, сейчас он был бы весьма кстати для моральной поддержки. Стоило, наверно, вернуться в гостиницу и приехать сюда вдвоем?

Мужчина с котом остановился у входа в клинику и топтался за спиной – я мешала ему пройти. Раздумывать было некогда, я взялась за ручку входной двери и потянула на себя.

О нашем появлении известил мелодично блямкнувший звоночек. Администратор в голубом медицинском костюме улыбнулась приветливо, застыла в ожидании.

– Я хотела бы увидеть доктора Веру Арихину, – наугад сообщила я в ответ на вопросительный взгляд.

– У Веры Николаевны сегодня нет приема, она консультирует только в среду и субботу, будет завтра. – Девушка ничуть не удивилась моему странному желанию.

Отчество загадочного доктора Арихиной только подтвердило мои худшие опасения – подобных случайностей не бывает.

– Но наши специалисты всегда готовы помочь. – Девушка в голубом взяла на себя миссию дежурного ангела. – Кто у вас?

Вопрос застал меня врасплох. Как это «кто у меня»?

– Какое у вас животное и что с ним приключилось? – терпеливо разъяснила администратор.

Ну да, все правильно: если я пришла в ветеринарную клинику, то у меня должно быть животное. Только вот ведь незадача – животных я дома не держу. Или стоило сказать, что я по личному делу? Нет, пока этого говорить не следовало.

Я вспомнила про Профессора – единственное четвероногое существо в моем окружении.

– У меня кот, – ответила я после небольшой заминки, – и мне кажется, что он нездоров.

– Что конкретно вас беспокоит?

В Профессоре меня беспокоило многое, даже сам факт его существования. Я быстренько вспомнила, как в прошлом году Гюнтер возил свое сокровище в Бремен к тамошнему ветеринарному светиле.

– У него мочекаменная болезнь, – с видом знатока ответила я и добавила для полноты ощущения: – А еще у него дурно пахнет из пасти, потому что камни на зубах, и очень лезет шерсть. Да, и у него полысели уши. Он очень старый.

Администратор расплылась в сочувственной улыбке:

– Приносите кота, у нас сегодня работает замечательный доктор, который разберется во всех проблемах.

– Нет, я хочу к Вере Николаевне, – козой уперлась я. Интересно, где я возьму котика, если добьюсь своего?

– Но у Веры Николаевны большие очереди, к ней едут со всего города. Она берет только сложные случаи. Она хирург.

Значит, к завтрашнему дню нужен котяра с подбитой лапой? Ничего себе задачка!

– Вот-вот, а недавно он начал хромать на обе лапы. И так, знаете, косолапит при ходьбе. – Я и не думала сдаваться. Мне жизненно важно было попасть на прием к Арихиной. – Я, знаете, живу в Германии, а здесь мне рекомендовали обратиться только к Вере Николаевне.

– Ну хорошо, – со вздохом сдалась администратор, – я запишу вас на прием на завтра, только что один пациент отказался. Приезжайте в шесть вечера. Раз уж вы из Германии приехали…

– Скажите, а сколько Вере Николаевне лет? – спросила я напоследок.

– Лет? – Девушка была явно удивлена вопросом. – Вы, должно быть, имеете в виду опыт работы? Не беспокойтесь, Вера Николаевна практикует уже четверть века…

Все сходилось. Что ж, осталось дождаться завтрашнего вечера.

Я почувствовала, что у меня больше не осталось страха, только внутри тоненько дрожало, как бывает под дверью экзаменатора.

Я поймала такси и приехала в гостиницу, меня никто не ждал и не искал. Тогда позвонила в Бремерхафен, Гюнтеру. Хотела узнать от него домашнюю обстановку, но Гюнтер не отозвался. Разумеется, старый мастодонт то и дело бросает где попало телефон. Тогда позвонила сыну. Оли показался мне чем-то расстроенным, хоть и старался не показывать вида. Преувеличенно бодрым голосом он принялся рассказывать мне про успехи в школе, из чего я сделала вывод, что сын просто не хочет говорить о насущных проблемах. Может быть, он просто скучает?

Я поднялась в номер, но, холодный и пустой, он был плохим прибежищем одинокой души. Спустившись в бар, я без аппетита перекусила, выбрав из ассортимента блюд вялый салатик из анемичных зимних овощей и вполне приличный бифштекс с картошкой, и заметила свою недавнюю соседку по автобусу, покупающую минеральную воду. Я помахала ей рукой.

Китаянка, ободренная приветствием, подошла и, еще больше сузив глаза, – видимо, это означало улыбку – поинтересовалась, собираюсь ли я в театр. По правде сказать, я не собиралась, потому что не являюсь поклонницей классической музыки, но внезапно увидела в этом мероприятии возможность бездумно провести остаток дня, что было бы очень кстати. У меня не было билета, но китаянка услужливо предложила билет своего шефа, который отказался выходить на улицу в такой холод. И я согласилась.