Здесь и сейчас

– Танюша, – интимным тоном обратился ко мне Павел, – я сейчас быстренько доложусь, а потом вы не будете возражать, если мы вас покинем? Я обещал Клаусу показать кое-какую новую аппаратуру в своей лаборатории.

– Да, здесь мы сегодня засветились, кое с кем перемолвились парой слов, так что сможем быть свободны. В первый день обычно не бывает ничего интересного. – Оказывается, он успел не только привести себя в порядок, но даже с утра пообщаться с коллегами. Когда же он спал? – А вы, Таня, можете пока отдохнуть, а после обеда поехать на экскурсию по городу. Вы сегодня не будете мне нужны.

Последняя фраза прозвучала особенно приятно в свете произошедших ночью событий. Знамо дело, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. А я-то, глупая, размечталась!

– Да, хорошо, – только и смогла выдавить из себя я.

– Клаус невежа и солдафон, – вынес вердикт Павел. – Мы пригласили бы вас с собой, но у нас в институте очень закрытый режим, а я заказал пропуск только на Клауса. Мы потратим полдня, если захотим оформить второй пропуск.

– Что вы, Павел, я с удовольствием последую совету доктора Амелунга. – Что еще я могла ответить? – Если буду нужна, то я всегда к вашим услугам.

Тоже прозвучало как-то не совсем к месту. А, леший с ними, нам действительно лучше побыть врозь.

Я поклевала носом, отбывая повинность на двух первых докладах, затем послушала доклад Павла и даже кое-что поняла, а в перерыве мы распрощались. Первым делом я отправилась обедать, а потом сытая завалилась спать. Совершенно чудесно поспала, и никакие угрызения совести больше меня не мучили. Подумаешь, великое дело – трахнулась с шефом в командировке!

Экскурсия по городу мне понравилась. В автобусе было тепло, гид отличалась отличным знанием города и приятной манерой изложения, а в соседки мне досталась симпатичная китаянка, которая тщательно записывала в блокнотик новые сведения. Мне же казалось, что я все это уже когда-то слышала, но забыла и теперь с удовольствием извлекаю из памяти.

Мы возвращались обратно в отель, когда автобус вдруг встал в пробке. Он двигался по улице с черепашьей скоростью, и от нечего делать я принялась разглядывать прохожих, витрины, вывески. Удивительно, сколько в России было стоматологических кабинетов и мебельных магазинов! Складывалось ощущение, что основной целью русских было привести в порядок челюсти и улечься на новый диван. Но во многом их реклама совпадала с нашей – те же раскрученные мировые бренды, только некоторые с другими лицами.

Автобус проехал несколько метров и встал прямо под крупной рекламной вывеской, где огромный, в человеческий рост щенок повернул морду в сторону четкой надписи «Ветеринарная клиника доктора Веры Арихиной» и жирной стрелки, указывающей, куда именно идти.

Сначала я не придала никакого значения, только поразилась размерам плаката, но потом меня словно прошибло током. Как? Отчего? Это просто невозможно. Мечтающая стать ветеринаром Верочка Арихина осталась там, в восьмидесятом году. По определению, мы с ней не можем существовать одновременно, она умерла для того, чтобы родилась я. И ведь вот она я, живая. Я могу взять себя за ухо, могу ущипнуть. Я чувствую боль. Я существую!

Мне ясно вспомнились слова профессора Маркуса Шульца о том, что Вера, возможно, не умерла. Он ведь считал, что мне это могло всего лишь показаться, что все дело в моем искаженном восприятии и нежелании здраво смотреть на вещи. Тогда я ему не поверила. А сейчас? Сейчас я видела в этом какую-то глобальную, системную ошибку.

Или это просто совпадение? Слишком невероятно, чтобы быть правдой. Это должно быть просто название в память о Вере, только кто мог ее помнить? Да мало ли, семья была большая.

Я поднялась со своего места и принялась решительно протискиваться по проходу к двери.

– Вам нехорошо? – заботливо поинтересовалась гид. – Может быть, воды?

– Нет-нет, со мной все в порядке, – поспешила успокоить ее я. – Просто захотелось прогуляться по городу. Разрешите, я выйду.

– В этом районе не много интересного, обычный спальный район, – заметила она, – вы уверены, что хотите выйти именно здесь? Через несколько минут мы приедем в центр, лучше там выходить.

– Я хочу здесь, – упрямо твердила я. Разве ей объяснишь?

Водитель не стал спорить, открыл дверь. Я сошла на тротуар и пошла в сторону, куда показывала стрелка на плакате, а автобус неспешно покатился дальше. Я шла, и зубы стучали, словно в лихорадке.

Не нервничай, Таня, ты сама вписалась в эту историю. Что поделаешь, если проклятые химеры не желают отпускать? Они такие, тебе ли не знать – сколько ты провалялась на больничной койке между явью и небытием? Сколько сил и нервов ты отдала им, борясь с навязчивыми призраками чужой жизни? Если ты сейчас остановишься, повернешь назад, то будешь до скончания жизни мучиться неопределенностью, страдать от чувства не сделанности чего-то. Просто сходи туда и посмотри, скорее всего это банальное совпадение, ведь в этом городе живут пять миллионов человек.