Здесь на Земле

Трус видит своего сына таким прекрасным, что даже помыслить невозможно, будто они с ним из одной семьи. А ведь это так: та же плоть и кровь. Он бы все отдал, чтобы иметь возможность обнять этого парня; побыть ему отцом хоть на день, на часок, на пять минут. Но здесь — тупик, штиль, мертвая зона, ни сдвинуться, ни шелохнуться. Самое трудное из прощений — когда ты вынужден просить, чтобы получить его. Нет, Трус не может. Он лишь стоит там, посреди холодного ноябрьского дня, и не в силах просить то, в чем более всего нуждается. Он станет молча ждать другого дня, другого шанса, который точно так же будет уничтожен его страхом.

Ко времени, когда Хэнк исправил щеколду на двери, Трус исчез в лесу. С того самого момента, когда Холлис пришел за ним в Глухую топь, Хэнк никогда не оглядывался назад. Но сейчас — оглядывается. И ясно видит, что человек, через которого они тогда, выходя, перешагнули, — весь в горе и ослаб от алкоголя. Как ни старайся, у парня не получается не сочувствовать отцу. Он почти жалеет, что прогнал его. Да, Холлис счел бы это слабостью. Жалость — это для женщин, детей и слабоумных. «Твой отец получил по заслугам», — часто говаривал он.

Нет горя по заслугам, вот как теперь видится Хэнку. В какой-то момент все может вдруг обрушиться, и твоя жизнь упрется в глухой тупик. Хэнк все думает и думает об этом и в итоге уже не так уверен, что у Холлиса есть ответы на все-все вопросы.

Прежде чем уйти, парень идет в сарай — за лестницей (он всегда ею пользовался, когда чистил для миссис Дейл водостоки). Старая, тяжелая, но зато надежная на все сто. Хэнк прислоняет ее к ореху и осторожно взбирается наверх. Завтра ведь опять приедет Кен доканчивать обрезку веток в надежде остановить болезнь и дать по весне новый рост.

Сколько он себя помнит, Хэнк всегда делал так, как ему говорили. Послушный мальчик, преданный, как пес, благодарный за объедки и обноски, для которого мнение Холлиса — истина в последней инстанции, без вопросов и без малейшей необходимости им появиться. «А может, я на ложном пути и все не так уж просто?» Если он «хороший мальчик», то почему тогда не отослал (а проще говоря, украл) письма Марч? Почему в тот день ухода не опустился на колени рядом с отцом и не поцеловал его на прощание, что сделал бы и распоследний сын?

Взбираясь по старой лестнице, Хэнк толком уже не знает, чему верить, чему нет, но ясно понимает лишь одно: каждый заслужил по меньшей мере чистый воздух, ясную синь неба и взгляд на землю с высоты старого раскидистого дерева. Слегка дрожат руки, берущие гнездо, и он осторожно спускается вниз. Кладет гнездо на землю и переносит лестницу к высокой дикой яблоне (пару лет назад он посадил ее для миссис Дейл; одна из ее любимых яблонь, раньше всех по весне выпускавшая огромные белые цветки). Парень поднимается и устраивает гнездо в надежной развилке, а спустившись, трет ладони, счищая грязь. Не бог весть что, конечно, по все же дело сделано. Марч не нужно уже беспокоиться о голубях. На взгляд Хэнка, ей лучше бы начать беспокоиться о себе.

19

Холлиса опять преследует тот сон о коне. Ужасный сон, что заставляет его вскакивать посреди ночи, с бешеным дыханием, в мокром поту, готового бежать куда глаза глядят. Оказывается, коня убить нельзя. В действительности этот акт — нечто, что люди делают друг с другом. Думаешь, лишаешь жизни коня, как какую-нибудь овцу или корову? Ан нет, совсем не так, намного кошмарнее. И этот кошмар тебе потом снится, из года в год; скорей всего, до самой смерти.

Собрался сделать это — делай быстро, в темноте. Тщательно все распланируй, знай, в какое время отсутствуют конюхи и наездники. А также обязательно возьми полсуммы наперед, убедившись, что это впрямь приличное количество денег. Не скромничай: владелец мертвого скакуна куда больше сдерет со страховой компании — поэтому и платит. И остается только понять один-единственный неоспоримый факт: то, что без проблем удалось убраться оттуда с кругленькой суммой, еще но означает, что тебе не будет все это сниться после, когда ты больше не голодный и не молодой.

Есть то, что обязательно нужно знать, когда идешь убивать коня: он пронзительно кричит. Этот крик ужаснее, чем любой из звуков, которые способен воспроизвести человек. Раз так, значит, вставь себе беруши, работай быстро, убедись, что дело сделано, и айда через забор, прежде чем работники конюшни сообразят, что случилось. В конце концов, это ведь уймища денег — для того, кто без образования, без профессии, без сердца. Главное: выдержать их крик, когда дробишь им голени молотком или гаечным ключом. А когда навалятся кошмары — вернись к владельцу, проси еще. Нет, это не шантаж, а просто премия за хорошо проделанную работу. В конце концов, тот конь был плох на скаковой дорожке, а значит, сам себе уготовил такую участь. Разумно инвестируй свою сумму — в землю, в жилье, в рынок — и постарайся успеть до того, как споткнется. Потому что всегда может найтись конь, который сразится за свою жизнь.