ЗДЕСЬ ОБИТАЮТ ЧУДОВИЩА

Когда нечто с головою козла, но с совершенно человеческим, если не считать хвоста и копыт, телом, скакнуло в круг света и начало выделывать антраша и кланяться, один из латников запрокинул голову и завыл, как собака. Тот, который взял Ника в плен, обернулся и ударил его с такой силой, что тот упал и остался лежать на земле, тихо поскуливая. Козлоголовый фыркнул, подпрыгнул высоко в воздухе и клацнул копытами друг о друга.

Монах бросился вперед, выставив шест. Козлоголовый тонко взвизгнул и попятился, словно в этом оружии была заключена страшная угроза. Однако вместо него сейчас же появился другой: человеческое тело излучало золотое сияние, а за спиной колыхались два белых крыла. Над могучими плечам торчала совиная голова. Левая рука крылатого чудища покоилась на спине огромного, с лошадь, волка.

– Андрас! – Монах, похоже, узнал это видение. – Демон!

Шест снова пошел в ход.

Но на сей раз атака оказалась неудачной: обрамленный перьями, острый клюв открылся, и послышался какой-то сперва неясный звук. Он нарастал, заполняя собой ночь, раскалывая череп, – Ник уже морщился от боли, а крик становился все громче и громче.

Мука сделалась невыносимой, Ник ничего, кроме нее, не осознавал. И он уже был близок к обмороку, когда увидел, как в тумане, что люди у костров выронили оружие, даже монах бросил свой шест с крестом. Они зажимали ладонями уши, лица исказились от боли; шатаясь, они поднялись и побрели.

Не навстречу существу с совиной головой – оно уже исчезло. Нет, спотыкаясь и пошатываясь, они скрылись в кустах, влекомые некой силой, которой не могли противиться. Латники, за ними женщина, путаясь в подметавшей землю юбке, наконец, монах с застывшим в страдальческой гримасе лицом брели в кишащую призраками тьму.

Ник тоже чувствовал эту силу и бился в своих путах, чтобы подчиниться пронзительному зову, но веревки лишь глубже впивались в тело. Он отчаянно рванулся, чтобы идти на зов, – иначе от боли нет спасения, он должен идти!

И не мог. Наконец, сломленный, совсем обессиленный, он затих, и лишь терзающие плоть ремни удерживали его на ногах.

Бродяги исчезли, а тощая кляча и понурый мул остались на поляне, пощипывая траву как ни в чем не бывало. Голова у Ника уже не разламывалась от боли, хотя издалека до него еще доносился, постепенно стихая, мучительный звук.

Что будет с теми, кто подчинился зову? Ник этого не знал, но был уверен, что они не вернутся освободить или прикончить своего пленника. Еще не совсем придя в себя после пытки, которой подвергся его слух, Ник тем не менее начал понимать, что по-прежнему крепко привязан к дереву.

В свете костров ярко блестели брошенные кинжалы – но были для него так же недосягаемы, как если бы находились в его родном мире.

Тут сверху донесся какой-то звук, и Ник задрал голову, пытаясь увидеть, что там такое. Уж не летающее ли чудовище?

Что– то лишь мелькнуло перед глазами, но Ник был уверен, что не ошибся. В том направлении, куда ушли бродяги, пронеслась летающая тарелка.

Не для того ли предназначался этот зов, чтобы скрывающиеся в зарослях покинули свое убежище и вышли на открытое пространство, где их легко переловить?

Те чудища – бродяги, похоже, могли их опознать, Ник вспомнил, что монах называл имя существа с совиной головой, – какое они имеют отношение к летающим тарелкам? Впрочем, их могли использовать, чтобы обезоружить и сломить намеченные жертвы.

Но если охотники захватят бродяг, то узнают о Нике! Возможно, уже знают и полагают, что Ник никуда не денется. Бежать отсюда, во что бы то ни стало бежать! В эту минуту летающие охотники казались страшнее любого из чудовищ, которых Ник видел сегодня на поляне, – чудовища могут быть иллюзиями, а тарелки уж точно настоящие.

Бежать, но каким образом? Кинжалы… У него не больше шансов до них дотянуться, чем позвать на помощь Страуда, Крокера или викария. Или встретиться с Герольдом.

Герольд!

Ник сосредоточился, вспоминая, каким увидел Герольда, выбравшись из пещеры, ясно представил себе его сверкающий камзол. Страх понемногу улегся. Волны зла, нахлынувшие с темнотой, рассеялись, и Ник почувствовал на влажном от пота лице свежее, ароматное дыхание леса.

Да, но летающая тарелка! Освободиться прежде, чем ее экипаж окажется здесь! Ник был слишком измучен, чтобы бороться с путами, которые затягивались все туже при каждом движении, руки и ноги стали пугающе бесчувственными.

Герольд… Вместо того, чтобы думать, как спастись, Ник продолжал вспоминать – и Авалон стоял перед его внутренним взором.

– Авалон!

Что побудило его произнести это имя? Лошадь вздернула голову, заржала, и ей отозвался мул. Животные перестали щипать траву и стояли, глядя на дерево, к которому был привязан Ник.

Затем появился он!

Еще один призрак? Если так, то выглядел он чрезвычайно реально.

– Авалон? – Ник произнес это как вопрос. Захочет ли Герольд его спасти? Или оставит на милость летающих охотников, раз Ник не принял его предложение?

– Я Авалон, – услышал он в ответ.

– Вы можете… вы меня освободите? – Ник перешел сразу к делу. Пусть Герольд скажет «да» или «нет», и покончим с этим.