Здесь правят драконы (СИ)

– Грей! – проговорила она, но из горла не вырвалось ни звука.

Она хотела сказать: «Как Грей? Выжил? Посмотри!» Её любимый пёс был совсем рядом, но не дотянуться.

– Молчи! Ничего не говори! – быстро произнёс Мишка, видя, как его майор шевелит губами. – Береги силы! Уже вызвали скорую! Потерпи немного!

Он держал её за руку и без умолку болтал, чтобы не дать уснуть навсегда.

– Не закрывай глаза! Смотри на меня! Мы с тобой и не такое проходили! Катенька, ты сильная! Ты сможешь! Катя! Катя! Катя…

Сердце сделало последний удар. Перед мысленным взором пролетела вся жизнь, ускользая. Всё стиралось: годы, события, люди. Она пыталась ухватиться, удержаться, не исчезнуть. Единственное, что всплыло вдруг в сознании – Грей! Кто это, что это за имя? Но Катя ухватилась за него, как за последнюю соломинку.  Держалась из последних сил. До тех пор пока не настала темнота.

Вот и все воспоминания последних минут.

Что-то рядом зашуршало, и Катя вновь навострила уши. На этот раз слышимых звуков было больше. Где-то капала вода, ветер гулял с легким завыванием и шорох камней, будто кто-то пробирался по ним.

– Нашёл! – прошелестел незнакомый голос.  – Хозяйка, трудную на этот раз вы задали задачу!

Слова прозвучали необычно. Будто иностранец пытался говорить на чисто русском.

После этих слов, вновь резкая боль. Словно бросили в костёр, безжалостно, ещё живую. Обжигающая, не только душу, но и тело, до костей, до составов. Сметающая мысли. Жуткая, не дающая даже закричать. Ощущение полёта, но не ввысь, а в пустоту, мрачную, давящую и нескончаемую.

На этот раз, наступившая темнота принесла не только забвение, но и дикое облегчение.

***

Приходила в себя майор тяжело. Сначала, ощутив боль и слабость во всём теле.

«Вернулось сознание – выжила!» – первое, что пришло ей на ум.

Поняла, что разбудило её чьё-то бормотание, словно кто-то читал рядом молитву, заунывно и однотонно.

Слышание человеческого голоса порадовало.

«Наверное, я после операции! – решила Катя.

Тишина и этот слабый шёпот говорили о том, что она в палате, отходит от наркоза. Это знание успокоило.

С трудом разлепила тяжёлые веки. Перед взором всё вертелось и кружилось с такой скоростью, что тошнота подкатила к горлу. Закрыв глаза, пару раз глубоко вздохнула, чтобы прогнать неприятные ощущения.

Через несколько таких попыток зрение прояснилось. Только увиденное совсем не порадовало.

Потолок, который с таким трудом рассмотрела майор, был сводчатого типа, что определённо встречаются лишь в церквях. Правда без цветной росписи и лепнины.

«Меня, что же, хоронят? – мысль, которая моментально просветила её глаза и разум. – В гробу лежу?»

Бормотание рядом лишь подтверждало дикую догадку.

Ещё и пахло чем-то сладким, как в церкви ладаном.

Превозмогая головокружение, Катерина повернула голову влево. Взору её открылся шкаф во всю стену с десятками одинаковых ящичков. Невольно сосчитала: семь в высоту, двадцать в длину. Сто сорок деревянных ячеек, словно  картотека в национальной библиотеке. И на каждом своеобразный узор, значение которого понять было невозможно. Если бы ящики были раза в три больше и железные – тогда можно было бы предположить, что она в морге.

А так, открытие лишь добавило вопросов и никак не подтолкнуло к пониманию того, что происходит и где она находится.

«Ясно одно – я не в церкви! – почувствовала облегчение. – Дурные мысли в голову лезут. Не станут майора советской милиции отпевать, как какую-то религиозную бабульку. Мои ребята не способны так облажаться».

Самой смешно сделалось от того, что подобные бредовые думы возникли в больных мозгах.

Осталось разобраться, где она находилась. Так же осторожно Катя повернула голову вправо.

С этой стороны открывался вид через высокое узкое окно на тёмно-коричневую черепичную крышу соседнего дома. Ясности открытие не добавило.

«Неужели раны были настолько серьёзными, что на родине не могли помочь и отправили на лечение куда-нибудь в Германию или Испанию? И я в клинике Мюнхена или Мадрида?»

Заунывное пение рядом неожиданно прекратилось, и всего через секунду пред её глазами появилась удивительно колоритная физиономия.

– Вы очнулись?! – радостно провозгласил мужичок в зелёном колпаке, из-под которого непокорными прядями выбивалась седая шевелюра. Длинная реденькая бородка делала его образ комичным, круглые глазёнки, выглядывавшие из-под таких же круглых очков, напротив, светились умом. Все в его образе было несколько противоречивым и ненастоящим, будто мужичок выскочил из сказки.

Он глядел с такой детской непосредственной улыбкой, что Катя тут же почувствовала желание улыбнуться в ответ.

Мужчина принялся суетливо выполнять какие-то непонятные манипуляции с её телом, продолжая своё невнятное бормотание.

– Вы кто? – произнесла Катерина и не узнала собственного голоса.

Сейчас её некогда зычный бас казался слишком женственным и слабым.

Старичок вздрогнул, моментально сделавшись серьёзным.

– Вы меня не помните? – спросил заикаясь.

Глазки забегали, движения стали ещё более беспокойными.

– Нет! – коротко бросила Катя.