Здесь ради торта

Палома торжественно качает головой.

Пейсли: Я сама разберусь.

После этого мы прекращаем переписку, сосредоточившись на Стефани, владелице кафе, которая рассказывает нам о результатах, которые она видит каждый день, следуя нашей маркетинговой инициативе.

Самой большой проблемой Стефани, когда она пришла к нам, был брендинг. Она еще не определилась с душой своей компании, и мы помогли ей свести все это к нескольким ключевым словам, а затем перестроиться на основе этой идеи.

Мы с Паломой заканчиваем разговор. Она выключает видео, а я закрываю ноутбук и украдкой бросаю взгляд на свой телефон. Я ищу сообщение от Клейна, в котором должна быть информация о времени сегодняшнего ужина и адресе его матери. Мне не нравится, что сегодня я уже в четвертый раз смотрю на телефон в надежде получить от него сообщение. Или то, что вчера я делала то же самое семь раз.

Я потягиваю свой поздний послеобеденный холодный мокко с двумя порциями малинового сиропа, когда приходит долгожданное сообщение.

Клейн: Привет, Ройс.

Пейсли: Ты не сможешь называть меня Ройс в присутствии моей семьи, так что, возможно, тебе стоит начать избавляться от этой привычки уже сейчас.

Клейн: Я решаю, когда избавляться от привычки. Ройс остается.

Я щелкаю по экрану телефона средним пальцем.

Пейсли: Упрямая задница.

Клейн: Могу я заехать за тобой в шесть?

Пейсли: Я сама могу вести машину.

Клейн: Ты способна на многое. Но это не значит, что другие люди не могут сделать что-то для тебя.

Клейн: Моя мама живет на другом конце города. Так что я снова спрашиваю: могу я заехать за тобой в шесть?

Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы поупрямиться и настоять на том, чтобы поехать самостоятельно. Это сохранит некоторую дистанцию между нами. Но потом я отправляю сообщение, в котором говорю «да», потому что не против, чтобы меня отвезли. Мы живем в городе водителей, общественного транспорта нет, за исключением скоростного трамвая, проходящего через центр Феникса, а я, как оказалось, ненавижу водить машину.

Клейн: Адрес, пожалуйста?

Я отправляю ему свой адрес и говорю, что буду готова в шесть.

Палома входит в мой кабинет и плюхается в кресло напротив моего стола.

— Я ненавижу этого мужчину, — вопит она, и в ее тоне слышится яд.

— Какого мужчину?

Она показывает выпрямленным пальцем направо.

— Парня, который владеет архитектурным бюро по соседству.

Я подавляю улыбку. Не стоит проявлять веселье в любой форме, пока Палома злится.

— Что Дэниел сделал на этот раз?

— Что он не сделал? — закипает она. — Этот человек действует мне на нервы. Целыми днями он стоит перед своей контрой, прямо рядом с моим офисом, и болтает по телефону. Как будто он боится собственного стола, — ее руки взлетают в воздух от возмущения. — Я хочу налить кипяток ему в ухо.

— Это его убьет.

— Именно.

— Убийство — это преступление, которое карается законом.

— Ах, но в этом-то и прелесть этого метода, — она изображает, как льет воду, а затем проводит одной ладонью по другой. — Он не оставляет следов.

Я изучаю ее.

— Ты ужасна.

Она чуть ухмыляется и пожимает плечами.

— Спасибо, — она резко встает. — Вот и все. Я закончила жаловаться. А что насчет тебя? Тебе есть на что пожаловаться?

— Кроме того, что сегодня вечером я встречусь с мамой Клейна?

— Ты встречаешься с мамой своего друга, не то чтобы ты могла его так называть. Большое дело.

Мне не нравится, как она выделяет слово «друг».

— Точно, — киваю я, пожимая одним плечом. — Большое дело.

Палома бросает на меня знающий взгляд, и меня не очень радует, как сильно она, похоже, наслаждается моим дискомфортом.

— Передай от меня привет своему супер-писателю-квотербеку.

— Он тебя боится, я думаю. По крайней мере, немного.

Она останавливается в дверях моего кабинета.

— Хорошо, — она повторяет движение, как будто выливает воду. — Так и должно быть.

Существует ли дресс-код для встречи с матерью вашего фальшивого парня?

Более того, есть ли руководство по тому, как должна вести себя фальшивая девушка?

Клейн будет у меня дома через пятнадцать минут. Я уже седьмой раз меняю наряд. Брюки с широкими штанинами и топ — это слишком «коктейль после ужина». Сарафан с цветочным узором и оборками — слишком «прогулка по пляжу в сумерках». Не стоит даже говорить о сливовых джоггерах. Они продержались всего три секунды, прежде чем я сорвала их со своих ног.

— Аргх, — ворчу я, размахивая кулаком над небольшой кучей одежды на кровати. Обычно я не отличаюсь нерешительностью, когда дело доходит до выбора наряда, но сегодня, похоже, у меня возникли проблемы.

Я стою в одних трусах и лифчике, когда раздается стук в дверь.

— Черт побери, — бормочу я.

Клейн пришел на четыре минуты раньше.

Забежав в гардеробную, я хватаю ближайшую вещь на вешалке и натягиваю ее через голову.

Я останавливаюсь у входной двери, втягивая в легкие больше воздуха.

— Все хорошо, — настраиваюсь я. — Ты в порядке.

И я в порядке. Я шлепни-себя-по-заднице фантастически. Что бы это ни значило.