Здесь русский дух...

— Вот теперь дело пойдет, — произнес он и передал точило товарищам. — Давайте, и вы поправьте косы.

Людям все это было не внове. Они наравне с пашенными когда-то и хлеба растили, и скот держали, но позвали их ратные дела, и они бросили все и подались на Амур. Тут уже кое-кто из них не вытерпел и взялся за соху. Подняли целину, пашни и огороды разбили, наполнили дворы всякой живностью. Специально для этого гуляли за Амур, где покупали у восточных и юго-восточных азиатов все, до последнего цыпленка.

Встав рядком, прямо как заправские косари, казаки начали валить траву.

— Эх, забодай меня коза! — сделав очередной широкий взмах косой, выразил свое удовольствие Рогоза.

— Давай-давай, казачки, не подкачай! Люди думают, мы только саблями и умеем махать.

— Точно!.. — послышался голос Мишки Ворона.

— Уж куда точнее!.. — усмехнулся старшина. Тот был человеком посадским, но и ему приходилось в молодости браться за косу. Родители держали корову, и каждое лето Федька с отцом ездили заготавливать сено. Там, вдоль Москвы-реки, были богатые луговые покосы. Можно сказать, великое разнотравье.

Долго они трудились, пока не выбились из сил. Первым не выдержал Игнашка.

— Все, казаки, я сдох… — пробормотал он.

— Больно быстро… — утирая рукавом пот со лба, сказал атаман, но тот лишь хмыкнул.

— Я же служивый, больше по другой части… — тяжело опускаясь на траву, устало произнес Игнашка.

— Ага, как те птицы небесные… Это они не пашут, не сеют, а сыты бывают… Не совестно? — сделав взмах косой, сказал атаман.

— Да и ты, Никифор, пока не в мозолях, а вот вкусно пожрать любишь, — усмехнулся собеседник.

— Какой казак пожрать-то не любит? Я вот тоже люблю… — делая очередной взмах косой, спросил Мишка.

— Все, кончай работу! Поразмяли немного спины, и хватит. Нам ведь еще нужно с народом потолковать — и в путь, — неожиданно остановил казаков атаман.

Подхватив косы, казаки поторопились в тень. Под солнцем долго не наработаешь, а оно, поднявшись над горизонтом, жарит так, что жилы лопаются, поэтому и для косьбы только утро и годно, а днем лучше сидеть в тени и пить квас.

Храпели от жары лошади. Бросив щипать траву, они полезли в тень.

— Потерпите, милые, сейчас поговорим с людьми, тогда-то и поведем вас на водопой, — ласково обратился к ним атаман.

Разговор с пашенными получился толковый. Те рассказали казакам о своем житье-бытье. На жизнь не жаловались — знали, мол, куда ехали. Вот только злых людей здесь тьма тьмущая. Так и норовят тебя ограбить. Возьмешься за топор или за другое оружие — тут же пулю схлопочешь.

— Нам бы какое-никакое орудие — сами тогда могли с этими бесами справиться. Мужиков у нас хватает, а ведь есть еще и дети. К примеру, у меня, кроме Кольки, еще пятеро сыновей, — произнес Андриян.

— Хорошо, — кивнул головой атаман. — Чем скорее мы заселим эти земли смелыми да сильными людьми, тем лучше. Маньчжуры ведь не слишком нас боятся. Мы их пытались испугать несметной силой, а тут видят, и нет этой силы. Вот и жгут нас, вот и убивают и уводят в плен. Смотрите, как бы и вас тут не подожгли.

— Да, дела-а. Вот я и говорю, орудьишко нам нужно… — медленно протянул Андриян.

— Зачем просить? Надо самим его добыть! Я даже знаю, как это сделать… Устроим в лесу засаду — вот тебе и орудия, — вступил в разговор Колька, Андриянов сын.

Никифор с интересом посмотрел на парня.

— Умный он у тебя, — сказал мужчина Андрияну. — Я б его к себе в войско забрал, но вам самим руки нужны… С орудиями решайте сами. У нас тоже его не ахти сколько, а напротив нас, прямо на той стороне Амура, стоит огромное войско. Тоже думаем, как быть. Царь-батюшка не спешит нам помогать. Уж сколько просили его прислать к нам хотя бы парочку стрелецких дружин — не шлет. Дань, видишь ли, велит собирать для казны… Неужели думает, что горстка храбрецов остановит богдойцев? Не остановит! Вот мы и нашли другой путь. Заманиваем к себе гулящих людей и делаем из них военных людей. Трофеи же берем у врага… И коней, и оружие, и многое другое. Прав твой Колька: нужно самим думать. Если война — бегите в тайгу, а лучше к нам. Ратные люди всегда требуются…

3

…Братья возвратились домой хмурые. У одного глаз заплыл, у другого губа рассечена и ногу еле волочил.

— Где это вы были, окаянные? Никак кто побил? — всплеснула руками Наталья.

Сыновьям и врать не хочется, и правду говорить стыдно.

— Да так… Баловались с дружками на пустыре… — пытался юлить старший.

Мать покачала головой.

— Им пора жениться, а они еще никак не могут наиграться. Вот приедет отец — он уж вам задаст. Хотя… — Женщина махнула рукой. — До вас ли ему сейчас, когда у него растет маленький азиат? Не любит он вас, давно не любит… Да и любил ли он вас когда?

— Любил, мамань, любил! И теперь любит! — вступился за отца Тимоха.

— Ага, жди!.. Если бы любил, не сбежал б от вас на Дон. И тут вместо общения с детьми он вечно пропадает у своей узкоглазой. И тут его нету… — начала распаляться Наталья, как обычно, когда речь шла о сопернице.

— Мама, так он же в поход ушел… — говорит Петр.

— Вот-вот… Поехала кума неведомо куда, — лишь тяжело вздохнула Наталья.