Здесь русский дух...

Но в этот момент заржал привязанный к дереву Петров скакунок, будто почуяв опасность.

— Никак его конь! — кричит Захарка. — Вон, значит, где они прячутся…

— Ты беги отсюда! — велит Любашке парень. — Я сам их встречу. — Он вскочил на ноги и схватился за нагайку. — Ну, чего ждешь? Беги-ка отсюда! Не бабье дело — видеть, как мужики дерутся.

Любашка метнулась в кусты и там притихла. Решила, что плохо любимого человека оставлять в беде — а вдруг ему помощь потребуется? Так вот она и побежит народ звать…

Петр подумал, что слободских будет не так много и ему удастся нагайкою отбиться от них, но оказалось, Захарка привел с собой всю местную бедноту.

— Вон он! Вон он! — завидев Петра, закричал кто-то из парней. — Держи его, не то сбежит!

Но тот и не думал бежать. Это ж кем нужно быть, чтобы опозорить звание казака?

Петр и глазом не успел моргнуть, как оказался во вражьем кольце.

— Ну, чего, казак?.. — задиристо начал Захарка. — Я же тебя, кажется, предупреждал, чтобы ты к Любке не лез? Не послушал меня — знать, снова тебя бить будем.

— Да тут и большого ума не надо, чтоб одного-то одолеть, — едва сдерживая дрожь в коленях, говорит казак. — Слабо один на один?

— Что, испугался? Труса празднуешь?.. — усмехнулся Захарка.

Петр разозлился:

— А то я тебя боюсь!

— Не трус таракан, да ножки коротки, — произнес кто-то из слободских, чем вызвал у товарищей веселый смех.

— Тараканы — это вы! — скрипит зубами Петр, не привыкший спускать обидчикам. — Только и умеете, что толпой на одного. Тогда у кого ножки-то коротки? Не у вас ли?

Захарку его слова задели за живое.

— А ну, ребята, всыпьте ему, да как следует! — велит он товарищам.

— Только подойдите — мозги вышибу! — взмахнув нагайкой, грозно предупредил Петр.

Слободские растерялись. Этой минуты Петру хватило на то, чтобы отвязать своего коня и прыгнуть в седло.

— Ну теперь ждите! — кричит. — Щас я своих приведу… Вот уж дадим вам жару!.. Но, милый! — пришпорив пяткой коня, крикнул он, и тот с места пустился в карьер.

— Вот сучье отродье, сбежал! — выругался Захарка. — Ну, теперь давайте гостей ждать. Берите, ребята, потяжелее орудия — будем их встречать.

Албазинские появились нескоро. Они вихрем выскочили из-за поворота и поскакали прямо на поджидавших их у дороги вооруженных слободских.

— Ги! Ги! — кричали они, размахивая нагайками. — Ги! Ги!

Лошади, храпя и ломая землю копытами, стремительно мчались вперед.

Казаков было не больше дюжины, однако их воинственный вид и дикие вопли так напугали слободских, что они тут же бросились врассыпную. Не останавливаясь, молодые казаки на глазах у всей слободы с победными криками промчались улицей и, нагнав на людей страху, ускакали домой.

Петр видел, как испуганно глядела из окна на них Любашка, как, стоя у калитки, махал им вслед кулаком ее отец, как плевались в их сторону напуганные до смерти бабы, а мужики непослушными руками лихорадочно пытались крутить цигарки.

— Ура! Проучили слободских! — тем же лихим порядком возвращаясь домой, радовались молодые казаки. — Будут теперь знать, как обижать нашего брата.

А утром атаман им учинил разнос. Еще накануне пришел к нему слободской староста и пожаловался на негодяев.

— Чтоб больше этого не было, понятно? — выговаривал он понуро стоявшим перед ним молодым казакам. — Вы ж не разбойники какие-нибудь, отчего ж тогда народ-то пугаете?

— Так ведь они проходу нам не дают! — попытался оправдаться за всех Тимоха.

— Цыц, щенок! — рявкнул на него Никифор. — Когда атаман говорит, надо слушать. Короче, я все сказал. Еще раз повторится — посажу в подклет на голый хлеб и воду. И будете сидеть там у меня. Не нужны мне такие казаки, которые звание наше высокое позорят. Все поняли? То-то же, — примирительно проговорил он. — А со слободскими помиритесь. Не враги они вам. Ведь начнись какая заваруха — вместе будете воевать. Одна родина-то у нас…

Глава десятая В СТОЛЬНОМ ГРАДЕ

1

— Ты что это, Федор Михайлов, ни свет ни заря ко мне примчался? Или дела какие неотложные тебя привели? — потревоженный скрипом половиц в спальне, открыл глаза государь.

— Дела — они каждый день дела, — отвесив земной поклон, добродушно ответил стоявший возле царского ложа дворецкий.

— Не томи! Говори, чего там стряслось? Или опять смута на дворе? Может, новая зараза к нам в дом пожаловала? — произнес царь, откидывая пуховое одеяло и поднимаясь с постели.

В недобрый час родился Алексей Михайлович. Век его выдался бунташным, богатым на войны со страшными болезнями. Государь помнит осень 1654 года от рождения Христова, когда по Московии черной тучей разошлась пришедшая из Европы чума. Он тогда находился в войске, успешно сражавшемся против объединенных польско-литовских армад, а вот царице с детьми, чтобы спастись, пришлось даже бежать из стольного града в Калязин монастырь. В Москве же народ вымирал целыми улицами. Болезнь уничтожила большую часть жителей и в других городах. Народ в страхе бежал куда глаза глядят. На дорогах стали устраивать заставы, пытаясь хоть как-то урезонить заразу, но это не помогало.