Такое вот письмо. Разобраться в этом письме не так просто. Может, даже и неинтересно было бы разбираться в нем и во всей этой истории, если бы с ней не были связаны семья Судейкина, Анна Ахматова, знаменитая ахматовская «Поэма без героя», трагедия и смерть героя поэмы. Анна Ахматова дружила с Ольгой Глебовой-Судейкиной и с Сергеем Судейкиным, которому посвятила два стихотворения. Одно совсем короткое, весеннее, 1914 года:
Из второго приведу лишь вполне загадочный отрывок:
Означает ли это, что Анна Андреевна и здесь была соперницей подруги? Сказать не берусь, но к «прошлым годам» и приведенному выше письму Судейкина надо вернуться. Не слишком ясно, кто были эти «офицеры», ходившие в ту пору к Судейкиным (и зачем?), но очевидно, что Вс. Гав., к которому «искренне расположен» Сергей Судейкин, — это поклонник его жены Ольги и возлюбленный Кузмина Всеволод Князев, молодой поэт и гусар, вольноопределяющийся 16-го гусарского Иркутского полка, ставший почти полвека спустя главным героем ахматовской «Поэмы без героя». Если верить сообщению Надежды Мандельштам, Ахматова и сама влюблена была в Князева, однако подруга Анны, прелестная О. А. С., и на сей раз оказалась счастливой соперницей Ахматовой и соперницей Кузмина, который был страстно влюблен в юношу. Кузмин познакомился с ним, когда Князеву было всего девятнадцать. Чуть позднее Князев подвизался в «Собаке» и даже, как предполагают, написал нехитрую песенку к открытию подвала:
Как и многие мужчины в подвале, Князев был до беспамятства влюблен в танцующую, поющую или читающую стихи Ольгу Судейкину («…декламировала хорошенькая, как фарфоровая куколка, жена художника актриса Олечка Судейкина», — вспоминает актриса Лидия Рындина). Кузмин, нежно опекавший юного поэта, в июле 1912 года писал владельцу издательства «Альцион»: «Не хочешь ли ты издать скандальную книгу, маленькую, в ограниченном количестве экземпляров, где было бы 25 моих стихотворений и стихотворений 15 Всеволода Князева… Называться будет „Пример влюбленным“, стихи для немногих». В ту самую пору, когда Кузмин хлопотал о сборнике, посвященном их «примерной» любви, Князев написал стихи, посвященные Оленьке Судейкиной (и в отличие от многих его стихов, имеющие посвящение — О. А. С.):
Видимо, в июле молодой Князев услышал «да», но в декабре между Ольгой и Князевым произошел разрыв, о чем можно узнать из его декабрьских стихов:
А может, разрыв произошел раньше, и тогда понятнее приведенное выше письмо Сергея Судейкина, который «очень рад за Вс. Гав.», утешаемого Кузминым, и который передает двум поэтам привет от О. А. — все очень прилично, по-семейному. Как все обстояло на самом деле, можем только догадываться. «Дар десятых годов, — писала позднее подруга Ахматовой Н. Я. Мандельштам, — снисходительность к себе, отсутствие критериев и не покидавшая никого жажда счастья».
6 января 1913 года в «Бродячей собаке» давали рождественский спектакль «Вертеп кукольный» с текстом и музыкой Кузмина, с декорациями Судейкина. Малочувствительный Иван Бунин вспоминал: «…поэт Потемкин изображал осла, шел, согнувшись под прямым углом, опираясь на два костыля, и нес на своей спине супругу Судейкина в роли Богоматери».
Более чувствительный (и вдобавок более родственный) поэт Сергей Ауслендер сообщал о том же в очередном номере «Аполлона» с бо́льшим лиризмом: «Было совершенно особое настроение… и от этих свечей на длинных, узких столах, и от декорации Судейкина, изображающей темное небо в больших звездах с фигурами ангелов и демонов… Что-то умилительно-детское было во всем этом».